Книга Потерянная Сирена, страница 87 – Катерина Мартинез

Я наблюдала, как она ползла вверх по палубе корабля, мимо его мачт, а затем соединилась с другой мерцающей завесой света, поднявшейся с противоположной стороны корабля. Вместе они образовали гигантский пузырь, который окутал корабль. Когда мы погрузились под воду, пузырь остался, и вода не хлынула на наши головы.

— Это… неожиданно, — сказала я.

— Это полезно, вот что это такое, — сказал Бабблз.

Аэрин подошла к Аэнону, похлопала его по плечу и сказала:

— Молодец, младший братик. Отец будет гордиться тобой.

Аэнон нахмурился.

— Есть правильное поведение, и это к нему не относится.

— Возможно… — Аэрин замолчала, глядя мне в глаза. — Посмотрим.

Она побежала по палубе, спрыгнула с борта корабля и протиснулась сквозь пузырь, удерживающий воздух внутри. Последовала вспышка света, всполох пузырьков, и мгновение спустя моё сердце чуть не остановилось.

Аэрин подплыла к кораблю, и каштановые волосы струились вокруг её головы, пока она крепко сжимала трезубец в руке… большой плавник её зелёного хвоста мягко колыхался в воде. Подмигнув, она пулей устремилась в глубокие тёмные воды. Онемевшая и ошеломлённая, я наблюдала, как несколько других Летних Фейри присоединяются к ней, прыгая сквозь щит, окружавший корабль, как фейри с ногами, и погружаясь в воду, чтобы стать… русалками.

Русалками.

Адреналин захлестнул меня, и моё сердце совершило серию мощных ударов. Следующим глухим ударом был звук моей головы, стукнувшейся о палубу.

Глава 25

Я открыла глаза и сделала глубокий вдох, но воздух был холодным, спёртым и имел привкус затхлости. Перед глазами всё расплывалось, мне приходилось сильно и быстро моргать, чтобы попытаться сфокусировать его на чём-то одном, но как только я смогла видеть — хотя бы немного — я точно поняла, где нахожусь, и моё сердце упало.

— Нет, — выдавила я хриплым и слабым голосом. — Нет, только не здесь, только не снова.

Больничные стены теснились вокруг меня, нависали надо мной, создавая странные углы и линии, которые были просто неправильными. Я опёрлась руками о холодный кафельный пол и приподнялась. Я смотрела в длинный больничный коридор, вдоль стен которого тянулись двери, но они были кривыми, некоторые погнулись и сломались, а другие были полностью выбиты.

Некоторые части стен также отслаивались, покрывались трещинами и сколами. Моё сердце бешено колотилось где-то в горле, когда я заметила огромный след от когтей вдоль одной из стен. След тянулся почти по всей длине, даже по дверям, как будто какое-то гигантское животное провело здесь своими ужасными, зазубренными ногтями.

— Здравствуй, Кара, — раздался этот ужасный, глубокий, хриплый голос. Я слышала его повсюду вокруг себя, но также чувствовала, как слова отдаются в моей голове, в груди, в самых моих костях.

— Чего ты хочешь?! — закричала я.

— Я всего лишь хочу показать тебе правду, от которой тебя скрывали всю твою жизнь.

— И что же это за правда? — спросила я, стиснув зубы. Я почувствовала, как во мне закипает гнев, и на этот раз я не стала с ним бороться. Я была зла. Я не знала, что это такое, или с кем — или с чем — я разговаривала, но, что бы это ни было, оно решило, что знает меня, и хватит с меня такого отношения.

— Повернись.

Волна холодной, тревожной энергии прошла сквозь меня. Я медленно повернулась и оказалась лицом к лицу с дверью в конце коридора. Дверь не хотела открываться. Не думая об этом, не прося об этом, моя рука уже лежала на дверной ручке. Она, как и всё остальное в этом месте, была холодной.