Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 82 – Елена Михалёва

– Но Гвин…

– Гвин все поймет, она у меня умная девочка. Позлится какое-то время, но научится уважать твой выбор. Увидит, чего ты достиг, а потом найдет себе достойную партию. Человека, который не станет гулять, как мартовский кот, а будет ценить ее одну.

Последние слова явно предназначались для самой Гвин. Отец наверняка давно понял, что она подслушивает. Девушка со злорадством приготовилась услышать, как Крис повторит свой отказ, и убедиться, что никакая сила во вселенной не сможет встать между ними, как вдруг…

– Хорошо, мастер. Я согласен.

– Мудрое решение, ВарДейк.

Кровь ударила Гвин в виски, заставив девушку прервать заклятие, в голове зашумело. Разум отказывался верить тому, что она только что услышала.

Все эти дни бок о бок, все разговоры, минуты близости и счастья – неужели они для него ничего не значат? Неужели возможность стать единственным учеником Авериуса Гарана ВарДейку дороже, чем любимый человек? Судя по всему, да. Как заметил папа, женщин на свете уйма, а Авериус Гарана с его знаниями такой один. Получается, Гвин… для Криса она всего лишь одна из этой уймы. Просто очередной пункт в «особом списке».

Гвин сделалось нехорошо. Она пошла прочь прежде, чем дверь комнаты отворилась. Ноги сами несли ее. Девушка не знала, куда идет и зачем, не слышала, когда кто-то пытался окликнуть.

Выйдя за пределы Академии, она зашагала быстрее, а затем и вовсе побежала. Однажды чуть не угодила под повозку. Возница накричал на нее, но Гвин даже не заметила. Она не помнила, по каким улицам прошла и как так получилось, что она оказалась в порту, на своем обычном месте.

Адептка села на краешек невысокой каменной стены. К ее ногам слетелись пухлые голуби в ожидании подачки, но девушка не обращала на них внимания.

Ей не хотелось думать, потому что каждая мысль была о нем. И о том, что все было напрасно. Что лучше бы она сгинула там, в подвале Ратенхайтов, чем переживать подобное предательство. Ведь другого слова для поступка Криса Гвин подобрать не могла. Он ее предал. А отец… это было вполне в его духе. Он всегда полагал, что знает, что лучше для других. И, к сожалению, чаще всего оказывался прав. Но девушка ни за что не хотела этого признавать. Ведь отец наверняка нарочно спланировал этот разговор с Крисмером именно так, чтобы она уловила каждое слово, чтобы своими ушами слышала все доводы. И все ответы.

Тетушка Керика всегда говорила, что Гвин предстоит пережить очень многое прежде, чем та наберется мудрости, но, несмотря ни на что, сердце ее должно оставаться чутким, как детский сон, и крепким, как камень. И если в отношениях что-то не клеится, лучше двигаться дальше прежде, чем они причинят тебе боль.

Но боль уже была. И были слезы, злые, полные обиды. На Криса. На отца. На Академию с ее правилами. На весь мир. Слезы разбитого сердца, беззвучные и самые горькие.

Время шло. Солнце садилось. С моря пришла прохлада.

Голуби давно перестали вертеться подле неподвижной девушки и улетели прочь.

А Гвин все сидела на месте, глядя в одну точку.

Она не видела, что молодой мужчина с короткими светлыми волосами стоял чуть поодаль в тени узкого захламленного переулка. Около часа он наблюдал за ней. Думал, мучимый сомнениями. Подбирал в уме подходящие фразы. Несколько раз порывался подойти, чтобы умолять простить его случайную слабость. И останавливался в последний миг, придя к выводу, что без него ей действительно будет лучше. Снова и снова, утешая себя лишь тем, что, возможно, однажды все будет по-другому, и проклиная себя за причиненную ей боль.