Книга Восхождение злодейки. Пленница наследного принца, страница 27 – Диана Дегтярева

Поначалу я работала совсем не обращая внимания на окружающих. Но чем больше мешков было перенесено, тем больше становилось зевак. Первыми я заметила тех самых ребят, что ходили на вылазку за телегой с клеткой. Они замерли молчаливыми изваяниями, выпучив в удивлении глаза, а один даже распахнул рот. Потом кто-то из них додумался позвать товарищей, они о чем-то пошептались – и вот уже целая компания человек из двадцати наблюдала за моими действиями.

Тогда я поняла, что, скорее всего, поклажа была не из легких даже для мужчин. Элфра не являлась человеком, и ее сверхъестественную природу не скрыть за простыми магическими путами. У этого тела все еще высокий болевой порог, твердая кожа и кости, а мускулы полны звериной силы, пусть и ограниченной действием глейпнира.

В какой-то момент в голове промелькнула мысль, что такая демонстрация силы покажет людям – я сдалась только потому, что сама хотела и намеренно не причиняю зла, добровольно подчиняясь чужим правилам. Пыталась снискать уважение к своей силе. А вышло все с точностью до наоборот, но проявилось это чуть позже.

После завершения работы меня посадили в клетку, сверху накрыв листовую крышу из металла палаточной тканью. Мой новый дом мне не понравился, но еще больше я его невзлюбила, когда поняла, что оказалась вне досягаемости глаз Абантеса и Федрика.

Через три дня после пробуждения Атиса, Абантес навестил меня и сообщил, что поймал и казнил предателя. Я кивнула в знак того, что поняла, и тогда здоровяк, немного помявшись, произнес:

– Я велю подать ужин. Есть какие-либо предпочтения?

Я на секунду задумалась:

– Мясо. Сырое.

Он скупо кивнул и ушел. Этим же вечером один из стражников принес целую миску залежалых кишок. Их запах был отвратителен, во внутренностях уже копошились зеленые мухи, и они же успели отложить личинки. Помимо этого, неприглядное месиво было щедро присыпано землей и мелкими ветками. Видимо, они это где-то прикопали после разделки туши, а потом выкопали обратно.

Элфра, в принципе, всегда ела только свежее мясо. Ну, может, за исключением тех времен, когда она была обычной ундиной, заманивала своих редких жертв в воду, чтобы потом питаться ими до следующей охоты. Но даже тогда ей не нравилось есть кишки из-за горького привкуса фекальных масс. У меня не получалось заставить себя съесть это, хотя желудок с силой сжимался, требуя пищу. Только выпила воды, что принесли в кружке – если туда и плюнули, об этом я думать не хотела.

Но на этом издевательства не закончились. Пользуясь тем, что Абантес полностью сосредоточился на проснувшемся принце, а Федрик и вовсе моей судьбой не интересовался, солдаты стали всяческими способами изводить меня. Например, стучали палкой по прутьям решетки. Или поднимали край ткани и пускали харчок в мою сторону. Были и скабрезные шуточки про свободные дырки, чудовищ и уродов, сказанные намеренно зло и громко, чтобы задеть меня.

Я не страдаю человеколюбием. Знала бы заранее, что все так обернется, позволила бы этим людям умереть. От голода и унижений я злилась еще сильнее. Теперь я понимала, почему автор убил всех этих ублюдков. Надо было дать им сдохнуть в той дыре. Мир со смертью этих отбросов только бы чище стал.

Надеюсь, Абантес действительно ничего не знал об издевательствах в отношении меня. Миски с гнилыми потрохами почти сразу исчезали, стоило отставить их от клетки – будто факт подсовывания тухлятины пытались скрыть. Впрочем, не думаю, что старый воин придал бы значение тому, что кладут в посуду чудовищу. Откуда ему может быть доподлинно известно, чем питаются такие, как я.