Книга Герцогиня из приюта, страница 89 – Наталья Варварова

Приходили какие-то люди. Лекари мелькали один за другим. Моя опекунша в это время года лечилась на водах, значит, меня окружали только служанки и нанятые сиделки. Иногда я замечала рядом Роберта. В голову лезли злые и грязные мысли. Он, скорее всего, не ожидал, что я отдам Богине душу до свадьбы, а не после.

Очнулась я так же резко, как потерялась. Жар теперь концентрировался исключительно на груди, ровно сверху. Я запустила пальцы в ворот сорочки и зацепилась за крупный камень в огранке из металла.

— Не снимай, — мужской голос рядом звучал напряженно. И, да, Кристиан, как обычно, командовал. — Неприятные ощущения сейчас пройдут. В кулоне моя магия. Тебе не хватало именно ее, чтобы естественное восстановление запустилось.

— Как вы сюда попали?

— Уже прогоняешь? — он хмыкнул и снова стал совершенно серьезен. — Я не имею право просить у тебя прощения, но исправляю то, что натворил.

У меня не было сил с ним спорить. Видеть и слышать его — тоже. Пускай он запомнится мне таким, каким предстал у камина. Отныне я не реагировала на его метаморфозы. Довольно.

Не знаю, ждал ли он моего ответа, но он продолжал и без него.

— Я получал такие браслетики и раньше, от девушек которым случайным образом дал понять… И они, так или иначе, потом согласились с моими условиями…

— Сколько же можно? Уходите! Если вы вошли, то найдете и выход.

Как только я покину Андорию и выжгу все воспоминания о нем, то снова вернусь к нормальной жизни. И, клянусь, я никогда не пожалею о том, что мы больше не встретимся.

— Вот же крак, Белль. Я к тому, что не было с их стороны особых чувств. Не мог я предположить, что ты ухнула в этот краков браслет столько жизненной силы… И у меня бы не вышло ответить тебе магией, как полагается, понимаешь? Мои чувства расходились с моими словами, Белль. Я поступил так, как считал правильным, но если бы я… если бы я знал, как это ударит по тебе, то я бы никогда… Слышишь, Белль, пускай это было бы неправильным, но я…

Он резко замолчал. Я же старалась не прислушиваться к его словам. Другие, отлично, у него было много других — а я, конечно, особенная. Просто слишком особенная.

Глаза все равно не открывались. Он стоял, полагаю, у изголовья кровати. Я забросила попытки одарить его презрительным взглядом. Лучше посплю. Моя энергия, — та, что несколько дней, отравляла меня же, — постепенно возвращалась в нормальное состояние. Отсутствие боли — это же почти блаженство.

— Не снимай пока кулон. Я заберу его позже. На тебе он сияет изумрудом, без дополнительных вкраплений. Ты и, правда, рождена, чтобы исцелять. Может быть, в этом все и дело. Поэтому рядом с тобой я…

Я его больше не слышала, так как провалилась в сон. Но не в нервический и болезненный, а в тот, после которого недуг отступает.

Будто медленно окунулась в ласковую, нагретую солнцем морскую воду... А был ли Легран или приснился?

Еще три-четыре дня сохранялась слабость. Но я уже вставала. Принимала Марианну и Валери. Агриппина присылала вместо себя взволнованные и переполненные счастьем записки. На следующее утро после плетения она уехала в Тирму, королевство на краю континента, где сейчас вел заседания ее новоиспеченный жених.

Заходила и Эдвина. Она была дочерью моей гувернантки, но, несмотря на разницу в положении, мы сохранили дружеские отношения и после того, как повзрослели. Девушка проходила стажировку в местной королевской академии.