Книга Герцогиня из приюта, страница 186 – Наталья Варварова

Он, что, предлагал сдаться сейчас? Когда сам же утверждал, что мы смогли прижать Роберта. После того, как напоминал, что на мне лежала ответственность за Круа и всех жителей графства.

— Я тебя не понимаю, Крис. Я была в панике. Я была не способна дать ему отпор, и меньше всего заботилась об этом. У меня не получалось нормально дышать, ходить и вдобавок я выяснила, что я опозорена. Что я пария… Конечно, я не рассуждала нормально. Зачем вспоминать об этом?

Руки снова сомкнулись надо мной жестким капканом. Но я ни за что бы не хотела оказаться вне этого круга. Только внутри. Чтобы, как сейчас, слушать, как стучит его сердце.

— Легранам не привыкать быть ублюдками для всего мира. Я размажу его, добью в вашем доме. Совершенно безвкусное сооружение, кстати. И мне все равно, как это будет выглядеть. Пусть говорят, что я присвоил его жену и земли. Ты моя и точка. Мы поженимся, что должно было случиться еще пять лет назад. А нашим детям не придется отвечать за мои так называемые преступления. Источники слишком важны для этого мира. И со мной всем остальным государствам тоже придется смириться. Никуда они не денутся.

Ему все-таки удалось переключить мое внимание с чудовищных мыслей на его вопиющие по своей сути заявления. Он не оставлял мне выбора, он меня присваивал… И никогда еще я не была ему так благодарна… Все мои сомнения, рассуждения о его долге перед семьей, о том, что ему нужна нормальная здоровая девушка… — нет, и точка. Он, однозначно, сумасшедший. Зачем тогда и мне сохранять рассудок?

Разве можно быть счастливой и раздавленной одновременно… Надо выбрать что-то одно.

— Нет, Кристиан, я тебе не позволю.

— Нет? Нет, Белль? — его голос звучал так безжизненно и глухо, что я постаралась не фантазировать, какая последовала бы реакция, вздумай я отказаться от этого мужчины. — Нет, я не буду прятаться за твоей широкой спиной. У меня есть голос. Я не какое-то недоразумение, о котором все постараются забыть через день. То, что творил со мной этот упырь, не делает меня хуже, чем я есть. Может, я по-прежнему боюсь Роберта, но прочих, гаденьких и культурных, не боюсь точно. В гробу я видала их презрение.

Мои руки нещадно тряслись, и я складывала их на него. То укладывая на плечи, то пытаясь спрятать у него на груди. Приподняв голову, наблюдала за тем, как сомкнутые в одну линию, резко очерченные губы утрачивают жесткость, даже жестокость. Они еще не улыбались… До Леграна всегда доходило медленно.

— Круа принадлежит мне. Ты, Легран, принадлежишь мне. Мне плевать, как ты там расставляешь свои точки, прочие знаки препинания… Приют принадлежит мне. И я не стану об этом молчать… Это не я твоя. Это ты мой.

От переполнявшей меня эмоции я бы и вовсе замолчала. Просто обнимала бы его бесконечно долго. Но следовало договорить.

— Мы доделаем то, что начали. Мы не будем скрываться. Ты не станешь уничтожать те записи… Ты… ты их смотрел?

Кристиан не сводил с меня завороженного взгляда. Возможно, он сам спровоцировал этот мой протест. Однако сейчас он находился под впечатлением. И, не скрою, мне нравилось его шокировать.

— Разумеется, нет. Только отрывки. Когда я понял, что это, сразу прервал трансляцию. Я же не идиот и знал, как это на тебя бы подействовало.

Тогда я задала вопрос, который, действительно, беспокоил.