Книга Герцогиня из приюта, страница 170 – Наталья Варварова

Сесилия утверждала, что могла бы инициировать всплеск, убедив сознание родника, что именно сейчас к тому имелись причины. Все маги в круге принимали на себя эту силу. Напрасно я вначале решила, что речь шла о каком-то природном коллапсе. Источники не рассыпали чары по всему острову. Нет. Лишь люди, ранее признанные достойными служить Виллю и Легранам, получали исполнение самого главного желания. Если точнее, устраняли проблему, которая мешала им более всего.

— Сознание участвует в формулировании запроса лишь отчасти. Например, я могу сколько угодно думать о том, чтобы Кристиан обрел свое счастье, но если меня отвлекает другая боль, допустим, из моей юности, то Источники разберутся именно с ней.

— Ты хочешь сказать, что Сесилия на самом деле попросит что-то другое?

— Да. Ее жизнь разбита вдребезги, потому что она не смогла родить ребенка, наследника. Она отреклась от трона. Оставила его мужу. Ее семья, ее подданные ждали от нее другого — не побега и не развода… Так что в действительности не дает ей стать счастливой — более дюжины больных детей или собственная неспособность зачать?

— Ты менталист, Ясмина, не эмпат. Все виды отдающей магии, на первый, второй и третий взгляд, иррациональны, но в конечном итоге основаны на равновесии. Одни забирают силу, а другие разбрасывают ее.

Телохранительница скептически рассматривала свои ногти. Впрочем, зерно сомнения она во мне зародила.

Но никакие разговоры, никакие потуги отвлечь приставленную ко мне хранительницу моего благополучия, не сбили Ясмину с пути. Несколькими ее прикосновениями я снова была погружена в сон. Как и ночной, он не понравился мне с первых же минут.

Я снова стояла на террасе и рассматривала, как серое сливается с серым — вода переходит в небо. Для разнообразия, я согласилась бы на легкое сновидение, что посещали меня в беспечной юности. Или даже на изнурительную пустоту, в какую превращались сны в Горгольезе. Но, нет, мне снова предстояло наблюдать и убегать.

Отчетливо ощущала угрозу, что таилась внутри замка. Опять меня караулили… Будут выманивать из комнаты? Роберт, забравшись в одну из теней, снова попытается открыть дверь спальни? Почему наяву я не придавала этому такого значения… Надо обязательно донести до менталистки и Кристиана. Объяснить, что сны превратились в напасть.

Я помнила, что говорила Хель. Доверять своим чувствам. Улетать, если страшно. Тем более, неведомая сила подталкивала меня к перилам. Я перестала ей сопротивляться. Наклонилась над стеклянным барьером и нырнула вниз, как в детстве, — с камня, что уходил вперед в море, сложив руки над головой.

Это же сон. Почему только тени имели в нем свободу, а я нет?

Руки сами расправились на ширину плеч. Грудь будто выгнулась и встала параллельно водной глади. Из клюва, переставшего быть ртом, вырвался хриплый вопль. Ветер подхватил меня до того, как я успела ощутить свободное падение.

Я скользила вперед, не теряя высоты. Почему-то раньше я думала, что летать — это значит махать крыльями. В грудном отделе ощущалось лишь легкое давление, а крылья совсем не напрягались, в отличие от рук, если их развести так же широко.

Воздух владел мною целиком. Потоки могли зацепить хвост или дернуть за крыло. Но тело тут же реагировало килем, соседним крылом, а первым полет выпрямлял хвост. Да это проще, чем после болезни спуститься с лестницы.