Книга Обещанная, страница 41 – Рина Белая

И в какой-то миг она поняла: бороться бессмысленно.

Она больше не пыталась оттолкнуть его. Наоборот, позволила его боли поглотить себя целиком.

И тогда, сквозь пустоту и этот ледяной мрак, она услышала биение его сердца. Оно билось в ее груди так же яростно, как в его. Вместе с ритмом к ней пришло другое — его сила, его отчаяние, его бездонная жажда защищать, что пожирала его изнутри, оставляя лишь пепел.

В ее душе вспыхнуло чужое желание, жгучее и мучительное. Оно терзало его разум, а теперь рвало ее душу на куски: желание укрыть ее, уберечь любой ценой, будто их судьбы уже давно связаны неразрывной нитью, облачить в белое и… назвать своей.

Ориса замерла, захлебываясь чужими эмоциями. Под слоями боли и холода, за отчаянием и вечной пустотой она вдруг ясно почувствовала — насколько дорога ему.

Не как спасенная жизнь. А как та единственная, ради которой он готов стереть самого себя.

И это знание оказалось страшнее и прекраснее всего, что она когда-либо испытывала.

Вдруг серебристо-синие линии вновь вспыхнули на ее коже. Она поднесла ладонь к глазам.

— Ами… — ее голос дрогнул.

Голограммы замерцали, неровно, рывками, как сердце, что только-только начинает биться после остановки. Тонкий гул прошел по стенам, и весь корабль откликнулся. Жизнь возвращалась к нему.

Снаружи планета билась, как яростный зверь, пытаясь удержать добычу. Пространство трещало, завихрения тянули их обратно. Но Ами упрямо поднимал их вверх. С каждым рывком он отрывал их от багровой бездны, от вязкой тьмы, что цеплялась за корпус.

Ориса закрыла глаза, и впервые за долгое время позволила себе вдохнуть полной грудью.

— Спасибо… за Ами, — прошептала она, все еще прижатая к груди Ор'Ксиара.

Тепло чужих рук, слабая вибрация корпуса Ами, гулкий шепот крови в висках — все смешалось в один тягучий поток. И прежде чем она успела сказать еще хоть слово, тьма мягко сомкнулась над ней.

Ориса потеряла сознание.

/Каор'Исс/

Ориса затихла у него на руках. Ее голова безвольно склонилась ему на плечо, дыхание стало редким, неровным.

Он прислушался к браслету.

Слабый, едва ощутимый толчок. С каждым ударом сердце будто уходило глубже во тьму.

— Ориса… — позвал он, но ее веки не дрогнули.

Он закрыл глаза и вновь протянул сознание к Ами. Металл корабля отозвался едва слышным, недовольным гулом.

«Послушай, убогий симбиоз хлама и разума, — произнес он мысленно, — мне нужна исцеляющая капсула. Немедленно».

Ответ пришел мгновенно: ровный, безэмоциональный.

«Недостаточно ресурсов».

Янтарные глаза сверкнули в полумраке кабины.

«Используй меня, — отрезал он. — Мою энергию. Мое тело. Бери столько, сколько потребуется».

«Команда принята».

Корабль замолчал. Он прислушивался к новому ядру — осторожно втягивал чуждую силу, пробовал пустить ее по жилам. Эта энергия была иной: жесткой, неумолимой, ломающей привычный ритм. Она не текла, а прорывалась, прожигая себе путь сквозь каждую жилу корабля.

Пол задрожал. Потоки серо-голубого металла поднялись из глубины, и среди них пробивались густые черные нити — тяжелые, словно сама воля воина. Они переплетались, закручивались спиралями, срастались, выгибались наружу, пока перед ним не выстроилась капсула.

Но он не спешил укладывать Орису внутрь. Его руки все еще держали ее крепко.

«Симбионт, — обратился он мысленно. — Твоя владелица без сознания. До тех пор, пока она не очнется, передай управление мне».