Книга Вязаное счастье попаданки, страница 91 – Ольга Иконникова

Но нет, наш дом погружается в сон, и я понимаю, что Амеди промолчал. Но почему? Ведь он же понимает, что с ним случится, если я стану графиней де Сорель.

Теперь меня сводит с ума и его молчание. Быть может, он раскроет замысел Альвена прямо в церкви? Хотя зная, как не любит он привлекать к себе внимание, это было маловероятно.

Я долго не могу заснуть, хотя и лежу в кровати. И только под утро забываюсь в беспокойном сне.

— Мадемуазель! Мадемуазель!

Я вздрагиваю от того, что Луиза касается моего плеча. И смотрю на нее с испугом.

— Вам пора вставать! — напоминает она. — Я должна уложить вам волосы. Через полтора часа вам надлежит быть в церкви.

Я издаю чуть слышный стон. Значит, граф Клари решил промолчать. Иначе герцог уже объявил бы мне, что никакой свадьбы не будет.

— Вам не нужно так волноваться, мадемуазель! — убеждает меня Луиза, колдуя над моей прической. — Все девушки выходят замуж. А ваш жених — один из самых благородных мужчин Парижа. Так что вам надлежит радоваться тому, что вы вот-вот станете его женой.

Ее голос звучит убаюкивающе, но ее слова вызывают во мне только тихую ярость. Этот благородный мужчина с самого начала обманывал меня. Он воспользовался моей наивностью и моим желанием заработать немного денег.

Но я прекрасно понимала, что виновата в этом сама. Я сама согласилась стать мошенницей и решила претендовать на то, что мне не принадлежит. И если с Амеди что-то случится, то это будет на моей совести.

Я должна была отказаться участвовать в этом фарсе еще там, в Арле. А теперь я запуталась в этой лжи как муха в паутине.

Правда, мне почему-то кажется, что если бы на это не согласилась я, то на роль дочери Лефевра граф де Сорель нашел бы другую девушку, и для Амеди ничего бы не изменилось. Но даже это ничуть не оправдывает меня.

Луиза украшает мою прическу жемчугом, а потом помогает мне надеть свадебное платье. Оно очень красиво, но сейчас совсем не радует меня. Я словно надеваю на себя кандалы.

И когда в комнату входит его светлость, я отчаянно пытаюсь улыбнуться. Но получается это у меня плохо.

— Ты такая красивая, дитя мое! — он обнимает меня, и я вижу слёзы в его глазах.

Знал бы он, что обнимает гадюку!

Слёзы рвутся наружу и у меня самой, и когда я всхлипываю, Луиза испуганно охает и говорит, что плакать мне нельзя, потому что покраснеют глаза и распухнет нос. А ведь я сегодня должна быть самой красивой.

Мы с герцогом едем в церковь в одной карете, а старая герцогиня и Амеди — в другой. Его светлость смотрит на меня с нежной грустью. А я старательно смотрю в окно, потому что боюсь встретиться с ним взглядом. Он хороший человек, и знай я это с самого начала, я ни за что не согласилась бы обманывать его.

Когда мы выходим из экипажа, я вижу у церкви толпу народа. Мы хотели, чтобы церемония была скромной, и не звали на нее гостей. Значит, это зеваки, жаждущие посмотреть на чужую свадьбу.

Но это даже хорошо, что в церкви будут посторонние люди. Так бабушке будет проще стать незаметной. Она хотела прийти на церемонию, но боялась, что чем-то выдаст себя.

Мы идем ко крыльцу, и я вдруг замечаю в толпе женское лицо, что кажется мне знакомым. Вот только кто это, сообразить я не могу. В Париже я никого почти не знаю. Впрочем, я забываю об этом, едва подумав. Потому что все мои мысли переключаются на графа де Сорель, что ждет меня у алтаря.