Книга Вязаное счастье попаданки, страница 83 – Ольга Иконникова

К сожалению, поездки по Парижу были сопряжены с таким понятным мне явлением, как транспортные пробки. Да-да, оказывается, они существуют и в шестнадцатом веке! И без того узкие здешние улицы часто перегораживаются то строительными лесами, то передвижными палатками каких-нибудь торговцев.

По утрам Париж оглашают звуки колоколов сотни церквей, шпили которых видны издалека.

Но еще одной особенностью города становится для меня металлические звуки, издаваемые при малейшем дуновении ветерка многочисленными вывесками, которыми украшены самые разнообразные заведения. На одной только улице Сен-Дени я насчитываю более двухсот таких вывесок.

Повар Лефевров с дотошностью обсуждает со мной меню праздничного обеда. И хотя я готова полностью положиться на его вкус, он настаивает, чтобы я непременно одобрила каждое блюдо — и несколько видов паштетов, и запеченное мясо кабана, и трюфели в сметане, и сладкие десерты, и разумеется, кларет с парижских виноградников.

Примерки свадебного платья тоже занимают немало времени. Признаться, я предпочла бы куда менее вычурный и более удобный фасон. Но мода есть мода, и я послушно позволяю надеть на себя тяжелый наряд с огромным воротником из накрахмаленных кружев, корсажем из тафты с многочисленными слоями и фижмами, которые в два с половиной раза увеличивают объем бедер.

Мысли мои вырываются из этой предсвадебной суеты лишь однажды — когда за ужином герцог Лефевр спрашивает:

— Вы слышали, матушка, что прошлой ночью был убит барон де Бюсси?

— Что? — охаю я. — Не может быть!

Я изначально понимала, что однажды это должно было случиться, но еще надеюсь, что это неправда.

— Да-да, — подтверждает его светлость. — Говорят, на его теле было множество ран и от кинжала, и от острия шпаги.

— Его убил граф де Монсоро? — дрогнувшим голосом спрашиваю я.

— Именно так!

Почему я не предупредила его тогда, в Лувре? Ведь он же сам к нам подошел! Я должна была сказать ему, чтобы он держался подальше от графини де Монсоро!

Слезы текут по щекам, капают на широкий воротник платья.

— Какое доброе у вас сердце, Изабель! — вздыхает герцог. — Вы не были знакомы с бароном, но так прониклись его судьбой.

Разве я могла объяснить ему, что как раз была знакома с де Бюсси — по книгам и фильмам, над которыми я плакала ночами?

Мне уже не хочется есть, и я готова попросить позволения выйти из-за стола и отправиться к себе в комнату, чтобы разрыдаться там без лишних вопросов.

— Вы не должны жалеть его, мадемуазель! — вдруг слышу я голос герцогини. — Он был дурным человеком, и граф де Монсоро всего лишь сделал то, на что его милость барон де Бюсси д'Амбуаз давно нарывался. Конечно, он был любимцем дам и отчаянным дуэлянтом, но знали бы вы, сколько ужасных дел он совершил.

— Стоит ли говорить об этом сейчас? — возражает герцог.

Но поскольку я смотрю на нее в изумлении, она считает нужным пояснить:

— Во время Варфоломеевской ночи он убил двоюродного брата своего отца, вследствие чего его папенька серьезно поправил свое положение. И говорили, что его едва не растерзали в Польше, где он был вместе с его величеством, и где он насильно овладел хозяйкой какой-то гостиницы. А скольких дам он скомпрометировал уже в Париже? И он не стеснялся хвастаться своими победами. О том, что ему уступила и Франсуаза де Меридор, рассказал он сам, за что и поплатился. Что, по-вашему, должен был сделать ее муж? Он всего лишь вступился за честь своей супруги.