Книга Вязаное счастье попаданки, страница 24 – Ольга Иконникова

Зато теперь наш дом не выглядит таким пустым и неуютным, как раньше. На кухне у нас появилась посуда, а на кроватях — пусть и старенькое, но свое постельное белье.

Клодет привезла и продукты.

— Я подумала, что если оставить зерно, муку и овощи в вашей избушке, то их там за зиму съедят мыши. А так хотя бы вам не придется покупать тут всё вновь.

Теперь мы раскладываем по полкам на кухне и соль, и крупы. Бабушка улыбается. Не знаю, чему она радуется больше — тому, что получила доступ к своим привычным вещам, или тому, что ее подруга теперь снова рядом. А уж поговорить им есть о чём.

Базиль привез нам и свежайшую рыбу. Бабушка жарит на большой сковороде рыбу, похожую на камбалу, которую тут называют морским языком. И вечером мы устраиваем праздничный ужин, на который приглашаем Лулу и всё семейство Турнье.

— А вы правда гадалка? — спрашивает Лулу у Клодет. — А мне вы погадать сможете?

Но то та качает головой:

— Деточка, я не гадаю знакомым людям. Давно уже поняла, что ничего хорошего из этого не выходит. Говорить неправду я не привыкла, а если я скажу тебе что-то дурное, ты на меня обидишься. А зачем нам ссоры?

— Но вы же гадали Белле, — возражает Лулу. — И наверняка и здесь, в Арле, станете кому-нибудь гадать.

— Конечно, стану, — на сей раз Клодет согласно кивает. — прямо на Рыночной площади. К счастью, любопытных людей много, и чтобы узнать то, что знать совсем не обязательно, они готовы платить.

Она решила пока остаться с нами в Арле — одной в Лардане ей стало совсем тоскливо. И я рада, что она приехала, ничуть не меньше, чем бабушка. Потому что мы обе беспокоились о том, каково ей будет в деревне без нас. Да и они дружат уже так давно, что иногда мне кажется, что они подпитывают друг друга энергией.

— А если я приду к вам на площадь и заплачу, сколько надо? — не унимается Лулу.

Но Клодет только строго грозит ей скрюченным пальцем.

На следующий день мы принимаемся за шерсть — у нас ее аж целых три мешка. Шарль не поскупился. Шерсть хорошая, мягкая, с большим количеством пуха, но даже она нуждается в предварительной обработке.

Сначала мы моем ее в воде, перебирая слой за слоем, и аккуратно отжимаем. Потом сушим в комнате с открытым окном.

Когда первая партия уже просушена, бабушка вручает мне чесалки — прямоугольные щетки со щетиной из тонкой проволоки. Их две, и их нужно тереть друг о друга до тех пор, пока волокна не становятся совсем мягкими.

Привычной мне прялки у нас нет, но бабушка просто приматывает большой пучок расчесанной шерсти к спинке стула и начинает прясть. Она ловко держит веретено большим и указательным пальцами правой руки, а левой осторожно подает от пучка шерсть, которая скручивается в нитку.

Это похоже на волшебство, и я наблюдаю за процессом как завороженная. Я пробую прясть и сама, но нить у меня выходит толстой и неровной. Я хочу научиться этому, но не сейчас. Сейчас нам нужна самая лучшая пряжа.

А вот когда бабушка передает мне первый большой клубок серовато-белой пряжи, я опять задумываюсь. Я всё еще не пришла к окончательному решению о том, что именно я должна связать.

Я могу взяться за красивую теплую кофту, но ведь она вяжется по размерам, а откуда я знаю, кому месье Мерлен захочет ее предложить? Чулки он может вязать и сам, он куда лучше знает требования заказчиков. Так в чём же я могу составить ему конкуренцию?