Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 295 – Мосян Тунсю

Обнажив саблю, Не Мин Цзюе со свистом рассек хлипкую дверь ветхой лачуги, обнаружив мать и дочь, в паническом страхе прижавшихся друг к другу. Убогая обстановка хибары исключала сколь-нибудь надежные укрытия, поэтому матери и дочери пришлось притаиться под столом и замереть без движения. Когда в зрачках молодой женщины возникло отражение Не Мин Цзюе, с ног до головы покрытого кровью и обуреваемого жаждой убийства, по щекам ее побежали мелкие слезы, а девочка в ее руках широко раскрыла рот и в испуге застыла.

Однако стоило Не Мин Цзюе осознать, что в доме спрятались лишь обычные мать с дочерью, скорее всего, местные, не успевшие спастись бегством до начала военных действий, его сведенные над переносицей брови слегка расслабились. Как раз в этот момент к нему приблизился подданный, не ведающий, что происходит: «Глава Ордена?»

Мать и дочь знали лишь только то, что какие-то шайки заклинателей ворвались в мирное течение их будней и сцепились друг с другом так, что солнце и луна померкли в кровавом мареве. Никто из жителей не понимал, кто из налетчиков сражался за добро, а кто – за зло: они боялись любого, держащего в руках оружие. Увидев Не Мин Цзюе, мать и дочь решили, что смерть, несомненно, пришла за ними, и лица их исказились ужасом отчаяния. Но тот мельком взглянул на женщин и усмирил свою жажду убийства: «Все в порядке». 

Он опустил руку с зажатой в руке саблей и твердой поступью прошел в другую часть комнаты. Молодая женщина, крепко держа у груди дочь, бессильно повалилась на пол и, давясь слезами, тихо заскулила. 

Через пару шагов Не Мин Цзюе резко остановился и спросил подданного, следовавшего за ним по пятам: «Какой заклинатель до конца оставался на поле боя во время последней зачистки?»

Тот немного замялся: «До конца оставался на поле боя во время последней зачистки? Я… кажется, забыл».

Не Мин Цзюе нахмурился: «Доложи, как вспомнишь».

Он продолжил шествовать вперед, а подданный поспешил расспросить других. Вскоре он вновь нагнал Не Мин Цзюе и сообщил: «Глава Ордена! Я узнал. Заклинателя, до конца остававшегося на поле боя во время последней зачистки, зовут Мэн Яо».

При звуках этого имени брови Не Мин Цзюе поползли вверх, словно он слегка удивился услышанному.

Вэй У Сянь понимал причину его изумления. До того, как отец признал его, Цзинь Гуан Яо носил фамилию своей матери – Мэн, и это ни для кого не являлось тайной. Более того, фамилия эта была «широко известна в узких кругах».

Тогда немногие могли похвастаться, что стали свидетелями тому, как Цзинь Гуан Яо, будущий Лянь Фан Цзунь и хозяин Башни Кои, обладающий едва ли не безграничной властью, впервые к этой самой Башне пришел, однако молва и в то время уже успела разнести вести по всему свету. Мать Цзинь Гуан Яо была проституткой в одном из публичных домов Юнь Мэна, причем проституткой весьма прославленной и, по заверениям некоторых, одаренной многочисленными талантами. Слухи утверждали, будто она неплохо играла на гуцине и владела искусством каллиграфии, а в уровне образованности сумела бы заткнуть за пояс среднюю невесту из высокопоставленной и богатой семьи. Но, безусловно, какой бы завидной дамой она ни казалась, в людских умах шлюха навсегда оставалась шлюхой.   

Когда Цзинь Гуан Шань посещал Юнь Мэн, то он, разумеется, не упустил возможности воспользоваться услугами столь именитой жрицы любви. Он на несколько дней задержался у женщины по фамилии Мэн и отправился в путь полностью удовлетворенным, оставив ей подарок на память. Но вернувшись домой, Цзинь Гуан Шань повел себя привычным образом и поступил так же, как поступал десятки раз до этого, – напрочь забыл о некогда желанной им женщине.