Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 179 – Мосян Тунсю

Вэй У Сянь подумал: «Охотник?» 

Ученики должны были проходить мимо той же самой деревни перед развилкой, которую миновали он и Лань Ван Цзи. Однако никаких охотников они не видели и застали лишь несколько робких женщин, кормящих кур и поведавших им, что все мужчины отправились перевозить товары и не вернутся домой еще долгое время.

Чем больше Вэй У Сянь думал об этом, тем серьезнее становилось его лицо.

Из рассказов юношей выходило, что их противник не делал ничего, кроме убийства котов и подкидывания их туш, поэтому, несмотря на то, что Цзинь Лин и Лань Сы Чжуй и выглядели, и звучали весьма испуганно, никакого реального вреда им не нанесли. Напротив, эти события лишь возбудили в них живой интерес и желание докопаться до истины.

К тому же, ученики встретились в Юэ Яне; Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи также пришли в Шу Дун из Юэ Яна. Создавалось впечатление, будто кто-то намеренно сбивал юношей с толку и вел их на встречу с мужчинами.

Увлечь кучку неопытных учеников в опасное место и стравить их с разъяренной конечностью мертвеца – разве не схожая уловка использовалась в случае с деревней Мо?

И все же главная загвоздка состояла не в этом. Сейчас Вэй У Сянь больше всего опасался, что… Стигийская Тигриная Печать находится в пределах города И.

Несмотря на то, что Вэй У Сянь очень не хотел допускать такой возможности, подобное объяснение было самым разумным. В конце концов, на свете существовал человек, который смог восстановить половину Тигриной Печати, и хотя по слухам кара настигла его, все же доподлинно неизвестно, где же находится печать сейчас.

Неожиданно Лань Сы Чжуй, сидевший на корточках у печи и раздувавший огонь, поднял голову: «Учитель Мо,  мне кажется, каша уже готова».

Вэй У Сянь, оторвавшись от размышлений, прекратил помешивать отвар, взял миску, недавно помытую Лань Сы Чжуем, и попробовал с лопатки немного каши: «Готово. Идите и дайте каждому отравленному по одной миске». 

Получив свою порцию и едва набив рот кашей, Лань Цзин И тут же принялся плеваться: «Это что, яд?!»

Вэй У Сянь ответил: «Это не яд, а противоядие! Каша из клейкого риса».

Лань Цзин И сказал: «Во-первых, я не знаю, с чего ты вдруг считаешь клейкий рис противоядием, а во-вторых, я никогда в жизни не ел такой острой каши!»

Остальные юноши, уже успевшие отведать своих яств, наперебой закивали, обливаясь горючими слезами. Вэй У Сянь задумчиво погладил подбородок. Он вырос в Юнь Мэне, а люди из этой местности всегда отличались особой устойчивостью к специям, однако пристрастие Вэй У Сяня к острой пище не поддавалось никакому описанию. Каждый раз, когда его приставляли к кухне, еда выходила настолько жгучей, что даже Цзян Чэн швырял миску на пол и бранился на чем свет стоит. Вэй У Сянь по какой-то неведанной причине никак не мог удержаться от того, чтобы не добавить еще одну ложечку приправы, а потом еще, и еще. Похоже, что и на этот раз он дал волю рукам. Из чистого любопытства Лань Сы Чжуй взял миску и набрал в рот каши. Лицо его тут же покраснело, а из глаз потекли слезы, однако он сжал губы, стерпел и не стал плеваться, попутно подумав: «Вкус настолько ужасен… что мне почти кажется, будто я пробовал подобное раньше».

Вэй У Сянь изрек: «Все лекарство в больших дозах яд. А специи заставят вас пропотеть, и так вы скорее исцелитесь».