Книга Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi), страница 158 – Мосян Тунсю

Звук оказался весьма знакомым: они уже второй раз слышали его. Мешочки Цянькунь, лежавшие на столе, вновь принялись ворочаться и скидывать на пол чайные чашки, и на этот раз частей тела было целых три, потому они вертелись еще яростнее. Прошлой ночью один из мужчин был безнадежно пьян, а второй нещадно утихомирен – неудивительно, что оба они забыли про свою игру на музыкальных инструментах. Вэй У Сянь, опасаясь, что от пережитого ужаса Лань Ван Цзи, пытаясь утихомирить их дражайшего друга, непроизвольно промахнется и случайно заколет его прямо в постели, поспешил сказать: «Так, у нас тут серьезное дело. Идем, идем. Сначала дела». 

Он кое-как накинул на себя одежду, соскочил с кровати и протянул руку к Лань Ван Цзи, который вдруг отшатнулся. Вэй У Сянь хотел поддержать его, но со стороны казалось, словно он намеревается разодрать одеяния Лань Ван Цзи, и тот, все еще не оправившись от потрясения, сделал шаг назад и тут же споткнулся обо что-то под ногами. Посмотрев вниз, Вэй У Сянь увидел Би Чэнь, который с прошлой ночи валялся на полу.

К этому моменту одна из бечевок, связывающих мешочки, слегка ослабла, и половина мертвенно-бледной руки уже выползла из крошечного отверстия. Больше медлить было нельзя, и Вэй У Сянь запустил руку в полураспахнутые одежды Лань Ван Цзи и, немного порывшись, выудил флейту: «Хань Гуан Цзюнь, не бойся, хорошо? Я ничего с тобой не сделаю. Просто вчера ты отнял мою флейту, а теперь она мне нужна». Закончив говорить, он заботливо натянул мантию Лань Ван Цзи на плечи и туго завязал его пояс.

Лань Ван Цзи смотрел на него со смешанным выражением лица, будто он действительно очень хотел узнать у Вэй У Сяня подробности того, что же случилось прошлой ночью, после того, как он напился. Однако Лань Ван Цзи был приучен выполнять дела прежде всего остального и, усилием воли сдержав себя, принял серьезный вид и достал семиструнный гуцинь.  Из трех мешочков Цянькунь один содержал левую руку, другой - ноги, а последний – торс, и все эти части могли собраться в уже довольно большой фрагмент тела. Кроме того, они влияли друг на друга, отчего темная энергия приумножалась, и справиться с конечностями и туловищем становилось труднее, чем раньше. В результате волнения прекратились только после того, как мужчины сыграли «Покой» три раза подряд.

Вэй У Сянь убрал флейту и принялся собирать выбравшиеся из мешочков и разбросанные по полу части тела, внезапно проговорив: «А наш дражайший друг при жизни не отлынивал от упражнений».

Пояс погребального одеяния на торсе мертвеца уже почти развязался, и воротник раскрылся, обнажая мощное и крепкое туловище мужчины в самом расцвете сил: широкие плечи, узкая талия в дополнение к четко очерченным, но не выпяченным, мышцам брюшного пресса – такое мужественное телосложение спали и видели во сне бесчисленное множество юношей. Вэй У Сянь и так, и сяк рассматривал торс и, не стерпев, пару раз шлепнул по кубикам: «Хань Гуан Цзюнь, смотри. Ударь я его, когда он был жив, мышцы спружинили бы, и я получил бы в ответ. Как же упорно он должен был тренироваться?!»

Брови Лань Ван Цзи будто дрогнули, но он ничего не ответил. Тем временем Вэй У Сянь не терял времени даром и еще пару раз ударил по торсу. Лань Ван Цзи молча достал мешочки Цянькунь и с лицом, лишенных каких-либо эмоций, начал запечатывать части тела. Вэй У Сянь сразу же посторонился. Лань Ван Цзи довольно скоро управился с заклинаниями и крепко-накрепко завязал мешочки мертвыми узлами. Вэй У Сянь же вдруг почувствовал себя как-то иначе. Он окинул взглядом свое нынешнее тело, поднял брови и, наконец, затянул свой пояс, приняв более-менее благопристойный вид.