Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2, страница 133 – Мосян Тунсю

– Я уже столько раз верил учителю, – шепнул он.

– Шэнь Цинцю, что ты имеешь в виду? – вмешался Лю Цингэ. Он бросил на него такой взгляд, будто этими словами товарищ оскорбил его лично. – Здесь нахожусь я, глава пика Байчжань, – и у меня на глазах ты собираешься отдаться на его милость?

«Шиди, я отлично понимаю, что тем самым унижаю твоё достоинство, – взмолился про себя Шэнь Цинцю, – но не мог бы ты повнимательнее подбирать слова? Что это ещё за “отдаться на его милость”? Неужели нельзя было сформулировать это как-то иначе?»

– Если ты делаешь это потому, что боишься, что из-за тебя пострадает хребет Цанцюн, – угрюмо добавил Лю Цингэ, – то знай, что хребет Цанцюн этого не страшится.

– Сколько целых рёбер у тебя осталось? – ухмыльнулся Ло Бинхэ.

Едва Юэ Цинъюань схватился за рукоять Сюаньсу, стоящий рядом Му Цинфан встревожился:

– Глава школы, вас силой выдернули из продолжительной уединённой медитации, а после вы вынуждены были биться с могущественными противниками и претерпели многочисленные ранения – сейчас вы едва ли в состоянии извлечь свой меч. Я искренне опасаюсь, что…

Лицо Юэ Цинъюаня почернело от внезапного притока тёмной ци. Ему удалось совладать с собой, однако его голос звенел от напряжения:

– Нет, это невозможно. Однажды мы уже потеряли шиди, не сумев его защитить, – неужто я допущу, чтобы он вновь отправился на верную смерть?

При этих словах в сердце Шэнь Цинцю поднялась целая буря чувств. В числе собратьев, которые пользовались его уважением, Юэ Цинъюань, безусловно, занимал первое место. И дело тут было не столько в покровительственном отношении к нему главы школы, сколько в том, что тот всегда готов был поступиться всем ради блага хребта Цанцюн. Со стороны Шэнь Цинцю было бы верхом бесстыдства позволять Юэ Цинъюаню подчищать за ним дерьмо и платить по его счетам. Он один навлёк на себя всё это и попросту не имеет права переваливать эту ношу на плечи собратьев.

– Я всё ещё несу ответственность за ученика, которого взрастил, – возвысил голос Шэнь Цинцю. – Шисюн, вы как глава школы отвечаете за безопасность всех адептов хребта Цанцюн. Вы знаете, какой выбор будет верным.

Гробовая тишина окутала зал. Лицо Юэ Цинъюаня застыло, костяшки обхвативших рукоять меча пальцев побелели. Шэнь Цинцю только что напомнил ему о том, что главе школы подчас приходится делать нелёгкий выбор – что это за выбор, всем было ясно без слов.

Пока остальные обдумывали вышесказанное, Нин Инъин, устремившись вперёд, схватила Шэнь Цинцю за руку:

– Я не позволю!

– Мин Фань, позаботься о шимэй, – велел Шэнь Цинцю.

– Я больше не ребёнок! – выкрикнула Нин Инъин. – Обо мне не надо заботиться! Что тогда, в городе Цзиньлань, что при столкновении с той демоницей, учитель всякий раз закрывал нас собой – почему он должен делать это снова? Почему всегда должен страдать наш учитель?

«Да потому что я только и делаю, что играю со смертью», – с горечью подумал Шэнь Цинцю. По крайней мере, ему удалось воспитать чистую сердцем, преданную девушку. Против всякой логики почувствовав облегчение от этой детской выходки, он принялся увещевать её:

– Раз ты уже не ребёнок, отчего же льёшь слёзы из-за всякого пустяка, на что это похоже? Твой учитель больше не собирается умирать. – Про себя же он украдкой добавил: «Возможно…»