Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3, страница 82 – Мосян Тунсю

– Видимо, Су Сиянь со стыда не смела взглянуть людям в глаза, вот и сбежала.

Внезапно глава клана Баци вновь возвысил голос:

– Как я посмотрю, с самого начала обвинения, приведшие к пленению Тяньлан-цзюня, не имели под собой никаких оснований, кроме пары голословных утверждений старого главы Дворца.

Главный зал погрузился в мёртвую тишину. Не замечая повисшего в воздухе напряжения, глава клана Баци продолжил:

– Я всего лишь хочу задать один вопрос, а вы можете послушать, если желаете. Но вы в самом деле устроили на Тяньлан-цзюня засаду, основываясь только на словах старого главы Дворца? И почему мне кажется, что единственное, в чём провинился Тяньлан-цзюнь, – это что он позволил возлюбленной обвести себя вокруг пальца? Более того, отправить невинную девушку к опасному чужеземцу, учить её притворяться и обманывать и в конце концов, снабдив её смертоносным зельем, выдворить с глаз долой – всё это представляется мне просто возмутительным. Мы в нашем клане Баци никогда бы не поступили так с сотоварищем.

Его слова немало удивили Шэнь Цинцю: он никак не ожидал столь здравых суждений от этого многоуважаемого братца, обычно неспособного вникнуть в смысл происходящего. Похоже, его IQ также претерпел любопытные метаморфозы с момента их последней встречи, явно превысив полагающийся рядовому статисту уровень.

На сей раз повисшую тишину нарушил Уван – сердито сдвинув седые брови, он сложил ладони перед грудью и во всеуслышание заявил:

– Что за вздор! Демоны испокон веку устраивали нескончаемые набеги на мир людей, чиня здесь разбой, – и что же, нам следовало подождать, пока Тяньлан-цзюнь учинит резню, чтобы потом предаваться бесплодным сожалениям? К тому же речь идёт об уважаемом главе, занимавшем ведущее положение^[115] среди наших школ, – с какой стати ему злонамеренно вводить в заблуждение весь мир совершенствующихся? Что же до этого демонического отродья, то, разумеется, нельзя было дать ему появиться на свет! Остаётся лишь посетовать на то, что дьявольское семя оказалось сильнее яда!

Его категоричное высказывание было тотчас поддержано ободряющими выкриками и хлопками. На лице великого мастера Учэня застыло такое выражение, словно он был больше не в силах это слушать. Соединив ладони в молитвенном жесте, он принялся повторять имя Будды.

Это вовсе не значило, что все собравшиеся здесь не знали жалости, – просто пламенная речь Увана так подействовала на слушателей, что они позабыли о сострадании. В конце концов, этим демоническим отродьем был Ло Бинхэ, так о каком сочувствии могла идти речь? Вот они и чихвостили его в своё удовольствие.

Веки Ло Бинхэ опустились, – он то ли слушал, то ли глубоко ушёл в свои мысли. Черты, несколько смягчившиеся за последние дни, словно вновь покрылись ледяной коркой.

Казалось, собравшиеся в Зале сокровищ великого героя пытаются перещеголять друг друга в вариациях на тему того, что Ло Бинхэ вообще не следовало рождаться на свет и как славно было бы, если бы мать погубила его уже в утробе, – однако тот, кому они дружно желали смерти, будто вовсе их не слышал.

Вот что должен был представлять из себя идеальный вариант развития событий: главы школ открывают торжественное собрание, чтобы обсудить, что им делать с исходящей от Тяньлан-цзюня угрозой → выскочившие как чёртик из коробочки демоны устраивают провокацию → Ло Бинхэ единолично одолевает их, и на него дождём сыплются баллы симпатии и положительного образа. Однако из-за того, что эта блеющая в унисон отара сплетников принялась так и эдак склонять его происхождение, надежд на то, что события примут верное направление, оставалось всё меньше.