Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3, страница 135 – Мосян Тунсю

Тот будто впал в транс и, казалось, вовсе не различал его слов.

– Но… тогда, в Цзиньлане, и когда Ло Бинхэ осадил наш хребет, я сумел себя контролировать, помня об общем благе… и всё же всякий раз потом думал, что лучше бы я… поддался порыву, – прошептал он.

Видя, что глава школы вот-вот отключится, Шэнь Цинцю хотел было хорошенько ущипнуть его за губной желобок, чтобы привести в чувство, но не посмел совершить столь непочтительное действие по отношению к вышестоящему, вместо этого гаркнув в ухо:

– Шисюн, очнитесь! Вы всё сделали правильно!

Прикрыв глаза, Юэ Цинъюань покачал головой. Втянув воздух, он разразился столь тяжким кашлем, что сердце Шэнь Цинцю болезненно сжалось.

Кровь не заставила себя ждать, выплёскиваясь с каждым выдохом.

– Помоги мне… убрать Сюаньсу, – с трудом выговорил Юэ Цинъюань.

Шэнь Цинцю поспешно опустился на колени рядом с ним и спрятал в ножны ослепительно-белое лезвие лежащего неподалёку меча, чтобы вручить владельцу. Лишь тогда цвет лица Юэ Цинъюаня хоть немного изменился к лучшему, и он наконец с трудом сумел сделать несколько вдохов.

Уставив неподвижный взгляд на свой меч в руках Шэнь Цинцю, он вместо того, чтобы принять клинок, попросил:

– Если я умру здесь… прошу тебя, верни Сюаньсу на пик Ваньцзянь.

– Что вы сказали? – в ужасе переспросил Шэнь Цинцю.

О какой это смерти он толкует? Неужто раны Юэ Цинъюаня и впрямь настолько серьёзны?!

– Сюаньсу обладает необычайной мощью, – продолжил глава школы, – но, даже сражаясь с сильным противником, я почти никогда не вытаскивал его из ножен. Полагаю, ты и сам не раз задумывался, отчего?

Шэнь Цинцю кивнул. И, надо думать, этим вопросом задавался не он один.

– Сюаньсу – вся моя жизнь. Ты понимаешь, что это значит?

Разумеется, нет – Шэнь Цинцю подозревал, что в такой момент его шисюн едва ли станет прибегать к цветистым метафорам, желая показать, как он дорожит своим мечом.

А также он предчувствовал, что Юэ Цинъюань собирается поделиться с ним секретом, о котором не известно ни единой живой душе.

– Всякий раз, когда я извлекаю Сюаньсу из ножен, он сокращает мой жизненный срок, – признался глава школы, подтверждая его догадку.

Стоило Шэнь Цинцю услышать эти слова, как меч в его руках будто потяжелел на тысячу цзиней^[167].

Неудивительно, что он столь редко покидал ножны.

Владелец подобного меча и впрямь не станет извлекать его без крайней необходимости.

– Шисюн… вас некогда постигло искажение ци? – потрясённо спросил Шэнь Цинцю.

Использовать годы собственной жизни в качестве движущей силы для духовной энергии, связать свою жизнь с мечом подобным образом… Разве Юэ Цинъюань выбрал бы столь гибельный путь, не послужи тому причиной катастрофическая ошибка в ходе совершенствования, приведшая к искажению ци?!

– Я поступил на обучение на пик Цюндин пятнадцати лет от роду, – медленно проговорил Юэ Цинъюань. – Стремясь к заветной цели во что бы то ни стало, я проявил излишнюю поспешность и вместо того, чтобы достичь единства человека и меча, утратил всё, чего успел добиться, скатившись к самому подножию. Не об этом я мечтал – о жизни, полной бесплодных терзаний, по окончании которой останутся лишь пустые сожаления.

По мере того, как он говорил, к его раскрасневшемуся от кашля лицу постепенно возвращался нормальный цвет.