Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3, страница 103 – Мосян Тунсю

Но вот кому и вправду пришлось пострадать ни за что, так это Цю Хайтан: её любовь была искренней, ненависть – справедливой, и на протяжении всей этой истории она не совершила ничего дурного. Но неутолимая жажда мести превратила эту добрую и чистую девушку в неистовую фурию, опустившуюся до низких заговоров. Ну а её нелепая гибель в стенах Гробницы непревзойдённых – и вовсе апогей несправедливости. Определённо, оригинальный сюжет был к ней куда более милостив – ведь там ей досталось хоть немного счастья.

Если бы только Шэнь Цинцю мог поддержать её с самого начала…

В тот момент, когда он украдкой вздохнул о судьбе Цю Хайтан, в поле зрения внезапно замельтешили чёрно-белые хлопья, словно на экране старого телевизора. Пейзаж и лица людей при этом исказились так, что на них невозможно было смотреть, уши наполнил шум, напоминающий приглушённые аплодисменты и галдёж на каком-то инопланетном языке.

Система услужливо уведомила его:

【Фрагмент памяти повреждён: потеря данных составляет 5 %… 7 %… 9 %…】

Судя по цифрам, провалы лишь разрастались!

При виде того, как увеличивается процентное значение разрывов, Шэнь Цинцю принялся в панике молотить ладонью по окошку уведомления, словно по телевизору в детстве, когда барахлил сигнал антенны. Спустя несколько десятков ударов, когда процент потери достиг десяти, его действия внезапно увенчались успехом: пиликанье уведомлений прекратилось, а изображение наконец-то наладилось.

С облегчением выдохнув, Шэнь Цинцю опустил руку и по инерции сделал пару шагов назад; но прежде, чем он успел восстановить равновесие, его глаза потрясённо распахнулись.

Перед ним на расстоянии в несколько шагов на корточках сидел мальчик.

Белую нежную кожу по-детски округлого лица испещряли тёмные полосы, видимо появившиеся, когда он машинально стирал пот грязной рукой. На шее на красном шнуре висела нефритовая подвеска, изображающая Гуаньинь, за спиной – тряпичный узел в мелкий цветочек. Пыхтя от натуги, он… выкапывал яму в земле голыми руками.

– Ло Бинхэ? – вырвалось у Шэнь Цинцю.

Разумеется, тот его не услышал, продолжая усердно трудиться над своей ямкой.

Оглядевшись, Шэнь Цинцю обнаружил, что они не одиноки: вокруг них в широкой долине копошились сотни детей разных возрастов – как мальчиков, так и девочек – в разномастных одеяниях. Все были поглощены одним и тем же загадочным занятием.

В голове Шэнь Цинцю промелькнула догадка, и он поднял глаза, всматриваясь вдаль, – как он и предполагал, на крутом скальном уступе над долиной возвышались два человека.

Облачённый в сюаньдуань^[134] мужчина внимательно наблюдал за претендентами, излучая ауру серьёзности и спокойствия. Второй, с длинным мечом на поясе, медленно крутил в пальцах складной веер. Слегка склонив голову, он бросал безразличные взгляды на собравшихся в долине детей, словно на мельтешащих под ногами муравьёв^[135]. Его одеяние цвета цин трепетало под порывами ветра, подобно переливам чистого ключа.

Вот он и повстречался с Юэ Цинъюанем… и с самим собой.

Видимо, это был тот день, когда Ло Бинхэ приняли на обучение на хребет Цанцюн.

Ну да, вы не ошиблись: вступительные испытания сводились к копанию ям!

Хотя Сян Тянь Да Фэйцзи потратил немало времени на то, чтобы пояснить как в самом романе, так и в разделе авторских примечаний, что в этом копании ям заключён глубокий смыл, ведь оно на деле является простым до изящества способом оценки выносливости, стойкости, ловкости, концентрации, уровня духовной энергии, вплоть до моральных качеств, и так далее, и тому подобное, Шэнь Цинцю не мог припомнить ни одного убедительного довода: с его точки зрения, сколько ни разливайся на этот счёт, копание ям в земле останется копанием ям!