Книга А не как Лёнька!, страница 55 – Анастасия Енодина

— Что она тут делает? — продолжал вопрошать Лёнька, словно ко всем прочим своим недостаткам ещё был и непроходимо туп.

— Ну, что она тут делает — это как раз понятно: ты ей, видимо, нравился. Ну, в смысле, ты и сейчас ей нравишься, очевидно… — я задумалась, силясь припомнить все события того года. — Я даже думаю, она перешла на другую специальность из-за того, что ты бегал по всему универу и орал, что я твоя девушка. Мы тогда с тобой как раз «съехались», вот она и свалила… — я наблюдала за тем, как лицо друга недоумённо вытягивается от моих слов, а на лбу пролегают морщинки, выдающие бурную мозговую деятельность: он пытался вспомнить и сопоставить факты. — Чувак, ты что, вообще не замечал? — сочувственно спросила я, замечая, что новость огорошила его. — Блин, ну когда на тебя кто-то западает, это ж всегда заметно! Я бы лично заметила, что нравлюсь тебе, даже если б ты не трындел на каждом углу про наши якобы отношения.

Лёня посмотрел на меня с укором, а потом на Иру с некой нежностью. Мне показалось, я уже вижу образы, которые рисует ему его воображение. Прикидывает, небось, как бы было, если б они с Ирой стали парой…

Вообще, это довольно странно: чтобы кто-то так сильно полюбил Сыроежкина… Сомнительно… Да и вообще: как можно влюбиться в Лёньку? Блондины с голубыми глазами считаются смазливыми и милыми, но мне они никогда такими не казались. По большей части потому, что вызывали стойкие ассоциации с Лёней.

Посмотрела на одухотворённого друга и решила, что не стоит ему обнадёживаться раньше времени. То, что это Ира Истомина ещё не отменяет того, что она может быть медсестрой или интерном, следящим за оборудованием ради какого-то эксперимента или потому, что прибор может быть несправен.

— Как её вообще сюда пустили, вот что интересно, — сменила тему я, поскольку отношения, которых и не было, меня мало интересовали.

Парень воззрился на меня так, словно я сморозила какую-то чушь, причём лично его оскорбившую. Мол, уж ради встречи с ним-то девушка легко нашла способ попасть в закрытую на ночь больницу, да ещё в палату…

— Что? — легко выдержала его взгляд я. — Кем она назвалась, что ей разрешили прийти и торчать тут полдня?

Про «полдня» было не точно, но звучало весомо.

— Ты просто завидуешь, что у тебя никто по полдня не торчит, — парировал Лёня.

— Я просто переживаю за нашу безопасность, — ответила я с достоинством, приосанившись и поправив волосы с умным видом. — Мало ли, кто придёт и отключит тут всю аппаратуру. Это явно очень легко сделать.

Сыроежкин скептически смотрел на меня, а я для важности даже надула губы: чтобы он видел, что я на полном серьёзе: не дело, что у нас с ним не палаты, а проходной двор!

Мой друг прищурился, подходя ко мне ближе:

— У тебя есть враги? Которые придут отключать аппаратуру? Даринка, я чего-то о тебе не знаю? — неожиданно Лёнькино настроение улучшилось, глаза загорелись, и он принялся шутить.

— Ты и о себе-то многого не знаешь, не то, что обо мне, — усмехнулась я. — Вон, очевидного не замечал, а теперь светишься, словно тебе в любви признались!

— Так и признались, — пожал плечами довольный Лёнька, которому очень льстило, что Ира, уйдя из нашей группы, не только не забыла его, но и разыскала и была рядом в трудную минуту. — Она любит меня, это ж теперь ясно! И про халат сошлось: не её он. Она его где-то подхватила и надела, чтобы только ко мне проникнуть. Или ты думаешь, она реально пришла аппаратуру отключить?