Книга Замуж (не) пойду!, страница 19 – Настя Любимка

— Как я и говорил ранее, род Фиор практически выродился. И это следствие многих допущенных ошибок.

— Мне совершенно неинтересно, как именно в прошлом нагрешили представители рода Фиор. Я готова пройти ритуал отречения. И решения не изменю. Но если в будущем вы захотите сделать скидку на аренду дома, не откажусь.

— Вы?

— Опять забыла. Ты.

— Моей жене скидка не потребуется.

— Боюсь вас огорчить, но с чувствами у меня туго, никакой тяги к романтике я никогда не ощущала. Я даже планировала взять уроки у куртизанок, чтобы не ударить в грязь лицом перед будущим мужем, и…

— Боже… Молчи, Трикси.

Говоря это, мужчина буквально закрыл своей ладонью мой рот. Захотела бы — все равно слова бы сказать не смогла. Так и сидела перед ним, хлопая глазами.

— То, что у тебя украли эмоции — просто чудовищно. Суть всех отношений сводится именно к ним, и чувствам, которые вызывают те или иные люди. Без них не только люди, но и все разумные существа — пустые оболочки. А такой близкий контакт… без чувств, без страсти, без любви… это просто фикция.

Ладонь с моего рта убрали. А жаль, было тепло. И еще как-то… Но толком понять, как именно, я не успела. Слишком быстро исчезло это ощущение.

— Я не настолько черства. И прекрасно понимаю, что если настаиваешь на верности супруга, то обязан и сам не оплошать. Просто не было вот этих вот бабочек в животе от поцелуя или какого-то импульса от прикосновения. Совсем ничего. Страсть мне неведома.

— Я бы с удовольствием сказал, что рядом был не тот человек. Но, к сожалению, пока ты не вернешь утраченное — кто бы это ни был, он будет не тем.

Я промолчала — аргументов против не нашлось.

— Что ж… дождемся ночи. Я приду за тобой. А пока — отдыхай.

* * *

Дислав Джеффар

Лгать нехорошо. Лгать той, кого желаешь назвать своей — кощунство. Но сейчас я не видел иного выхода. Как я мог признаться в том, что еще в первую ночь, проведенную Трикси в моем доме, вернулся в Эртурию и разнес главное поместье герцогства Фиор? И если бы не Рафаэль, появившийся получасом позже, то живых там не осталось бы никого.

А говорить и мертвые могут. Уж что мне точно под силу — так это поднять мертвеца и призвать его душу, минуя божий суд.

Все в том поместье видели, как обращаются с наследницей рода, видели — и потворствовали беззаконию, а также сами участвовали в многолетних издевательствах и преступлениях! И никто, никто даже не попытался ей помочь! А ведь могли хотя бы ту же анонимку прислать! Этого было бы достаточно для того, чтобы корона взяла девушку под свое шефство.

Я был в своем праве.

Герцог Фиор и его жена уже находились в королевской темнице, и я лично допрашивал обоих. И допрашивая герцога, я больше всего желал вырвать черное сердце из его груди.

Рафаэль стал моим сдерживающим фактором. Кронпринц лично занялся этим делом, взяв на себя самую рутинную часть.

Мне не требовалось никакого заявления, чтобы обвинить герцога Фиора. Беатрис — моя возлюбленная и мой подчиненный. То, что с ней сделали — это удар не только по драконьей гордости. Это страшное преступление. И чтобы вернуть леди часть украденной души, мало отречься от рода!

Я даже в этом солгал ей. Не смог… Просто не смог сказать, что задуманное ее отцом гораздо хуже того, о чем я поведал. Итогом, конечно, стали бы рождение ребенка и смерть Трикси. Но всю беременность она бы мучилась, постепенно угасая. А ее душа уже никогда не получила бы право на перерождение. Добровольная жертва алтарю рода ради большего могущества в рожденном ею ребенке…