Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 176 – Салма Кальк

Его величество входит стремительно, и за ним, как и вчера, бесшумно закрываются двери, и сам он накладывает на них магические запоры.

— Поднимитесь и рассаживайтесь, — кивает и проходит на своё место за столом. — Агнесс, какими судьбами вы замешались в это неприятное дело?

— Я представляю интересы госпожи де ла Шуэтт, кузен, — ответила принцесса с поклоном.

Король как-то сумрачно взглянул на нас обеих и кивнул — садитесь, мол, не мельтешите.

— Госпожа де ла Шуэтт отлично стоит за себя сама, мы все вчера были тому свидетелями, — усмехнулся он.

Мы с принцессой уселись не за стол, а подальше — у стены. И оказались правы, потому что король начал с докладов графа Ренара и графа Реньяна.

— Уступаю право доклада вам, коллега, — Реньян почтительно поклонился Ренару.

Вот так, нашего графа везде уважают, и правильно.

Граф поднялся, поклонился королю и начал.

— Ваше величество, мы с Реньяном изучили те артефакты, что попали нам в руки, осмотрели то, что осталось от лаборатории мятежника после разгрома, — тут он с усмешкой посмотрел на меня, — и пришли к одинаковому неутешительному выводу. Руссо придумал оружие, опасное для магов, обладающие им простецы будут непобедимы.

— И что это за оружие? — нахмурился король.

— Это сплав, вот тут я расписал для вашего величества формулу, — граф с поклоном подал королю лист бумаги. — Из этого сплава может быть отлито, что угодно — и пули, и клинки. Присутствующая здесь госпожа де ла Шуэтт пострадала именно от такого сплава, меня там не было, но по описанию я понял — это классическая картина поражения мага подобным оружием.

— Я могу описать, — встревает де ла Мотт с вежливым поклоном, — так как именно я лечил рану госпожи де ла Шуэтт, я и моя супруга.

Далее он продолжает с разрешения короля и рассказывает о том, что увидел в разгромленной лаборатории, описывает кровотечение, которое никак не останавливалось, и что они с госпожой Линетт предприняли для того, чтобы ту кровь унять.

— А где сам клинок? — интересуется король.

— Не сохранился, — со вздохом сообщает де ла Мотт.

— У него остались и другие, — говорит наш господин граф, — мы можем сравнить. — Если кто-то из магов согласится добровольно подвергнуть себя эксперименту. Но считаю своим долгом предупредить — будет весьма больно, и мага ожидает нешуточная потеря сил.

— Если госпожа де ла Шуэтт перенесла эту неприятную процедуру, то и мы сможем, — фыркает под нос Саваж.

— Да, мы можем взглянуть на ладонь госпожи де ла Шуэтт и убедиться, что заживление идёт хорошо, — кивает де ла Мотт.

Мне велят подойти, я подхожу… а рука-то зажила, почти совсем, только тонкий розовый шрам, и всё.

— Госпожа да ле Шуэтт показывает нам чудеса магической регенерации, — усмехается Саваж. — Ещё вчера ходила с повязкой.

— Сегодня утром я почувствовала себя значительно лучше, — улыбаюсь.

— Вот и хорошо, — кивает король, — значит, мы в состоянии лечить подобные раны. Но отчего этот сплав действует столь разрушительно?

— Оттого, что в него добавлен нетипичный компонент — кровь простеца, добровольно принесшего себя в жертву, — со вздохом поясняет господин граф. — Впрочем, для каких-то изысканий ему годилась и кровь магов тоже.

Это вызывает бурю негодования — как так, как так можно и всё такое, впрочем, бурю приглушённую — всё же, в королевском кабинете находимся, не на площади. А господин граф продолжает — и говорит о том, что из этого сплава отлито какое-то количество оружия, и Руссо признался, что отдавал технологию другим людям, потому что счёл, что это уничтожит то преимущество, которое от века было у магов. И, по его словам, он делал всё это исключительно мечтая о равенстве, до которого, как он считает, теперь недалеко.