Книга Первая невеста, страница 90 – Дарья Верескова

Мужчина был залит их кровью, его лицо скривилось от боли, на рассечённую бровь было больно смотреть. Был ли он ранен? В руке он держал кинжал одного из мёртвых кочевников.

Я осторожно отступила назад. С раненым Феликсом у меня не было шансов противостоять Хелио. Король тоже видел опасность, он попытался вновь отправить меня за свою спину, хотя едва стоял на ногах.

— Коротышка… — внезапно Хелио быстро приблизился ко мне, от чего я вздрогнула..

А после бывший лидер нашей команды вложил в мою руку поводья.

Я смотрела в глаза мужчине, не веря в происходящее.

Он держал это животное здесь… сражался за последнего рацикана. Для нас?

Не теряя времени, Хелио помог загрузить Феликса на животное. В этот момент он случайно задел что-то в волосах короля, из-за чего Феликс снова превратился в Дамиана ла Даборе. Хелио удивлённо хмыкнул, затем поднял сумки павших кочевников и закрепил их на рацикане.

Прежде чем уйти, Хелио долго смотрел на меня, а потом сказал:

— Пожалуйста… я очень хочу вновь увидеть свою семью. Возвращайся с армией. — сказав это, Хелио увидел что-то за моей спиной.

Он хлопнул меня по плечу, достал кинжал и пошёл отбиваться от кочевника, который пришёл сюда в надежде убежать. Я долго смотрела вслед нашему бывшему лидеру, а после запрыгнула на животное и направила его к выходу.

Феликс Феликс приходил в сознание редко, и каждый раз ощущал, будто его укачивает. Почти всегда он находился на рацикане, лишь изредка оказываясь на земле, где Элли старалась помочь ему.

Он тянулся к её силуэту, еле заметному на фоне заходящего солнца и коричнево-жёлтого неба, стремился коснуться её пушистых кудрей, развевающихся на ветру, и взглянуть в самые синие глаза в мире. Но он был настолько слаб, что не мог даже пошевелиться.

Было глупо рисковать, ведь на нём лежала ответственность за королевство. Но в тот момент он не думал о королевстве, все его мысли были о том, что Элли, его Элли, может погибнуть. И он больше не сможет обнимать её маленькое тело по ночам, ласкать её мягкий живот, целовать нежную шею и вдыхать аромат её волос. Не сможет смотреть в её сердитое лицо по утрам. Она никогда больше не скажет ему перестать, сосредоточиться на деле, взять себя в руки. Не будет больше их разговоров по ночам о других государствах, о том, насколько мало они знают о мире.

Даже мысль об этом причиняла ему невыносимую боль, и в тот момент он забыл, что должен думать о своей жизни как о жизни государства, о жизнях тысяч людей. В его голове был только безумный страх потерять Элли, что заставляло его совершать ошибки.

Последнее, что он запомнил перед тем, как потерять сознание, это как Элли, из последних сил, стаскивала его с рацикана, промывала его рану и поила свежей водой, самой вкусной, которую он когда-либо пробовал.

А после он проснулся в большой светлой комнате. Занавески на окнах двигались от лёгкого ветра, сквозь них он видел чистое голубое небо. В комнате стоял запах свежести и цветов.

Он лежал на кровати в комнате, которая, хоть и была уютной и чистой, явно не была подготовлена для короля. Солидная деревянная мебель, хоть и была хорошего качества, не была роскошной.

Он не во дворце.

Но и не в пустоши.

Подняв голову, он увидел Элли, которая с ногами забралась на кушетку и читала какой-то журнал, написанный от руки. Она выглядела уставшей, но значительно лучше, чем в тюрьме пустоши: её пушистые волосы были собраны в простую прическу, она была одета в теплое домашнее платье, в глазах — уверенное спокойствие.