Книга Помощница Его Величества, страница 297 – Дарья Верескова

Те же самые слуги, как выяснилось, передавали сведения и его бабушке, вдовствующей королеве Хоноре, которая, оказывается, имела куда больший интерес в Отборе, чем демонстрировала. Если она понимала, что в процессе формирования пары завязывается союз, неугодный ей, то сразу же вмешивалась. Иногда она находила повод выслать аристократа из столицы, а порой устраивала компрометирующую девушку ситуацию… Как это недавно случилось с Леонардом.

Повторения он не допустит — уже организуется его брак с бывшей фавориткой короля Тарувана.

Каэлис не знал, чем именно Мио не пришлась по вкусу королеве Хоноре, но догадывался, что, как и все прочие, его бабушка попросту недооценила будущую королеву. Никто из них не понимал, что Мио невозможно запугать, невозможно сломить. Она может сделать вид, что отступила, но на деле будет извиваться ужом, пока не добьётся желаемого. И скорее всего, уверенная, что ей удалось подавить девушку, королева Хонора, привыкшая к собственной вседозволенности, выдала слишком много лишнего о себе самой.

Например, о том, что она пользовалась запрещёнными ритуалами из Ваарга, которыми, похоже, во дворце не интересовался лишь ленивый. Достаточно вспомнить леди Барбару ле Гуинн с её феромоном или леди де Рокфельт. Он уже запретил им приближаться ко дворцу и собирался тщательно расследовать, откуда каждая из них получила доступ к информации о запрещённых ритуалах и артефактах. При этом он не желал привлекать к этой проблеме излишнего внимания. Решение должно будет долгим, почти незаметным.

Безболезненным для общества и, если понадобится, очень жёстким для виновных.

Тотальный запрет, введённый ныне на большую часть кровавой магии, очевидно, не останавливал преступников. Напротив, они устанавливались в Ваарге связи с теми, кто был готов нарушать закон Левардии. Если бы кровавая магия была хотя бы частично узаконена, гильдия магов могла бы научить королевство отличать её разновидности, регулировать степень использования, распознавать формы применения.

Шёпотки толпы становились всё громче, пока Мио медленно шла к нему, не отводя сияющего, самого прекрасного на свете лица от Каэлиса. Отец Мио погиб, поэтому к венцу её вёл дядя — отец двух других участниц Отбора, которые тоже стояли сейчас в соборе, не веря глазам, глядя на свою невероятную кузину.

Когда-то Каэлис хотел спрятать её от чужих взглядов. Когда-то он велел облачить её в безликие наряды, но стало только хуже, теперь мужчины фантазировали о том, чего не видели. Ни одна одежда не могла скрыть Мио, и со временем он понял, что её красота являлась отражением того, кем она была.

Мио не стремилась быть незаметной, как того ожидало от неё общество. Не пряталась, не оправдывалась, она жила открыто, добивалась своего, принимала каждый вызов с высоко поднятой головой. И с каждым её достижением он гордился ею сильнее.

Она ещё не понимала, что уже стала королевой, той, кого невольно уважали. Той, в ком сочетались гибкость и хитрость, но главное — безграничная храбрость и преданность.

Лорд Марлэй символически передал руку Миолины Каэлису. Прикосновение к ней — как удар молнии, хотя он только прошлой ночью снова брал её, лаская до безумия, сдерживаясь, боготворя каждую линию её тела. Пока ещё может, пока на нём по-прежнему лежит этот проклятый артефакт.