Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 119 – Анжелика Роуз

Мама вздрогнула. Замерла. Посмотрела на руку. Потом — на пол. Медленно опустилась, подняла ручку и... вдруг остановилась, нахмурилась, словно почувствовала нечто чужое рядом. Необъяснимое.

Я стояла прямо перед ней. Близко. И в её взгляде мелькнуло сомнение. Тонкий трещащий момент, когда мир может свернуть с заранее проложенного пути.

— Что… — прошептала она, и в её голосе дрогнула тень сомнения. — Что-то… не так…

Она оглянулась, словно впервые почувствовала, что в комнате кто-то есть, хотя и не могла это объяснить. Её рука всё ещё сжимала ручку, но теперь пальцы дрожали. На секунду мир будто затаил дыхание.

Я сделала шаг ближе.

И обняла её. Просто так.

Сквозь ткань времени, через невозможное. Стиснула изо всех сил, как будто могла удержать её от судьбы, от предстоящего слома, от пустоты.

— Мам... — Я больше не кричала. Голос был тихим, почти шёпотом, но в этих словах было всё. — Ты у меня самая красивая. Такая… Тебе это всё не нужно. Мы тебя с папой так сильно любим...

Я почувствовала, как она вздрогнула. Лёгкое движение плеча — почти незаметное. Но для меня оно было как землетрясение.

В этом дрожании — жизнь. Понимание. Связь.

Она медленно опустилась обратно на стул. Не сразу. Сначала взглянула на документ, потом — на ручку, всё ещё в руке.

Мама перевела дыхание, моргнула, отложила ручку в сторону. Пальцы её медленно поправили выбившуюся прядь.

— Простите... — сказала она, повернувшись к сотруднику клиники. Её голос звучал иначе — мягко, но уверенно. — Знаете… Я передумала.

Улыбнулась и кокетливо поправила волосы.

И в этом жесте было что-то такое…

Мама…

И тут всё вокруг завибрировало. Время, нарушенное, стало сопротивляться. Воздух затрещал от напряжения. Пространство начало рушиться, будто сам мир понял, что меня здесь не должно быть.

Меня затягивало обратно в воронку времени — не плавно, а рывками, словно я была игрушкой в руках капризного вселенского существа. Платье хлестало по ногам, испаряясь частицами лазурной дымки.

Тело разрывалось от невозможного давления и одновременно — от ощущения бестелесности. Мои внутренние органы, казалось, решили поменяться местами. Желудок теперь где-то в горле. Сердце — в пятках. Мозг... мозг просто кричал от перегрузки.

Сначала была только мерцающая тьма и вакуум, высасывающий дыхание из лёгких. Потом — вспышки, обрывки, осколки чужих жизней.

История распадалась на фрагменты вокруг меня, как разбитое зеркало.

Проносились лица — искажённые, смеющиеся, плачущие, кричащие.

Некоторые я узнавала. Профессор Моргенштерн с длинной седой бородой. Алисия в свадебном платье, стоящая у зеркала. Такая счастливая. Эйден, но гораздо старше, с морщинами в уголках глаз и тяжёлой книгой в руках. Дариан в церемониальных одеждах верховного мага. Я гуляю с малышом в парке…

Сферы плыли мимо — не только розовые и синие, но всех возможных оттенков: изумрудные, алые, фиолетовые, золотые. Они пульсировали, словно живые сердца, иногда сталкиваясь и порождая каскады искр.

— ...никогда не будет тем же самым... — ...клянусь всеми силами старших богов... — ...тринадцатое правило времени гласит... — ...сколько жизней ты погубила...

Обрывки фраз впивались в сознание, как осколки стекла. Я пыталась уцепиться за них, понять, какие из них моё прошлое, какие — будущее, а какие — просто ветви возможностей, которые никогда не станут реальностью. Как эра динозавров, которые выжили, или эпоха, где магия никогда не существовала.