Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 240 – Вера Ширай

Я чуть приподняла взгляд, кивнула, и он накрыл мою руку своей — большим пальцем едва заметно коснувшись моей руки. С тихой, тёплой решимостью помог мне справиться с завязками на одежде. Его движения были неторопливыми, внимательными, словно нам принадлежит всё время.

Мы уже не говорили. Я слышала только дыхание, только тихие вздохи, только огонь в камине.

Ткань между нами становилась помехой. Всё, что происходило дальше, было чередой мягких касаний: его пальцы, скользящие по моим плечам; мои руки, находящие путь к его спине; нежный звук ткани, когда он убирал её прочь.

Феликс обнял меня, и в этом объятии было всё — тепло, страх потерять и та самая страсть, которую он так упорно сдерживал весь вечер. Мы опустились на шкуру, медленно раздевая друг друга и лаской изучая наши тела, словно знакомились друг с другом заново.

Дальше всё происходило естественно, в мягком свете огня — без поспешности, с той бережной жадностью, с уважением и доверием.

Он касался меня так, словно боялся причинить боль. Я и не знала, что в нем столько нежности. А я тянулась к нему — не потому что так нужно, а потому что так хотела.

Потому что с ним не было страха.

Потому что я знала: он принадлежит мне ровно так же, как я ему.

Огонь потрескивал рядом, укрывая нас теплом и мягким светом. Мы тихо лежали в объятиях друг друга. Его руки ласкали мой бок, а я кончиками пальцев изучала его лицо, уверенная, что узнаю в полной темноте среди тысячи чужих.

— Феликс, — я резко поднялась.

— Оливия, до утра никто не придёт в это крыло, — сказал он и сильными руками потянул меня обратно.

— Да нет же. Скажи… кто сказал тебе, что ткани нужно проверить? Кто велел тебе искать в них яд?

Лорд Дербиш очнулся от раздумий в своей новой комнате. Она была меньше, чем покои главного писаря его величества в королевстве, гораздо меньше и холоднее. Но почему-то сейчас он любил именно это тесное пространство. Маленькое укрытие, где можно спрятаться от навязчивого внимания, насмешек, упрёков.

Лорд скрывался не только от людей, он прятал дрожь в своих руках, учащённое биение сердца — страх, который плотной тенью заполнил его душу и не собирался уходить.

В этих стенах он не мог позволить себе ни лишнего чувства, ни малейшей эмоции. На диких землях много магов, а дворец здешнего правителя просто кишит поцелованными тьмой. Где-то рядом обязательно найдется тот, кто сумеет понять по его лицу, что он думает, чего боится, какие слова не пришлись ему не по душе.

А здесь он не главный писарь Его Величества, не лорд Рубежей и даже не наместник тёмного короля. Как же хорошо звучала эта должность, как долго он смаковал её на своих губах.

Но теперь он просто никто.

«Никто» должен был явиться на этот обед, улыбнуться, поклониться, сделать вид, что всё в порядке. Что он благодарен за милость. Что не вспоминает ту часть жизни, где его ещё считали человеком.

Дербиш провёл ладонью по лицу, стряхивая остатки мыслей. Ему нельзя опаздывать. Нельзя мешкать. Нельзя показывать слабину. Здесь принимают только сильных. Слабым в этом обществе нет места. Он переоделся в парадное одеяние, накинул чёрную накидку.

Лорд Дербиш поднялся и посмотрел на дверь. За ней начиналась территория, где он обязан был быть пустым внутри, ровным, прозрачным. В этом замке один неверный жест мог стоить ему жизни.