Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 150 – Вера Ширай

Крик разрывает мою грудь.

И в тот же миг звук превращается в другой — более реальный, близкий. Сильные руки трясут меня за плечи, вырывая из тумана и тьмы.

— Тише… тише, это я. Всё хорошо, Оливия, — знакомый низкий голос пробился сквозь пелену страха. — Это просто сон. Только сон.

По моим щекам катились горячие слёзы. Горло саднило, голос охрип от резкого крика, и только через несколько мучительно долгих минут я начала понимать — это всего лишь сон.

Я судорожно вдохнула, осознав, что вокруг — не лес, не туман, а тепло моей спальни.

Феликс держал меня крепко, не давая упасть обратно в бездну сна. Его ладони скользили по моей спине, будто проверяя, что я цела.

— Всё хорошо, — повторял он тихо, снова и снова, — ты в безопасности, слышишь? Это всего лишь кошмар.

Я вцепилась в него, не в силах сдержать дрожь. Сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось.

Феликс крепко прижимал меня к себе. Щекой я ощущала мягкий хлопок его рубашки, тепло его тела и едва уловимый аромат свежих трав, исходящий от его кожи. Но я всё ещё боялась открыть глаза. Не могла — не хотела — снова увидеть его лицо, искажённое страхом и решимостью, каким оно было там на поляне, во сне.

Его руки держали меня надёжно, почти бережно.

Голос — тёплый, низкий, будто заклинание — проникал сквозь остатки кошмара:

— Оливия… тише. Всё хорошо. Я рядом.

Я всхлипывала, не в силах различить, где кончается страх, а где начинается реальность. Его ладони скользили по моей спине — медленно, ритмично, как будто он убаюкивал меня, пытаясь стереть следы кошмара.

Потом муж осторожно отстранил меня, ладонью коснулся щеки.

— Посмотри на меня, — попросил он тихо. — Всё уже позади.

Я долго не решалась. Но, наконец, поддалась его голосу.

И, когда открыла глаза, передо мной было лишь его лицо — спокойное, сосредоточенное, тёплое. В его взгляде не было ни страха, ни сомнения — только забота. Он чуть наклонился, заглядывая мне в глаза, и ещё раз повторил, почти шёпотом:

— Всё хорошо, Оливия. Это был только сон.

Дни тянулись мучительно медленно.

Ночами меня терзали кошмары — те же картины, тот же туман, те же чёрные ленты, проникающие в мое тело. Я просыпалась с криком, сердце колотилось, а тело покрывалось холодной испариной.

Феликс всегда оказывался рядом. Он садился на край кровати, обнимал меня за плечи, шептал успокаивающие слова, пока дрожь не проходила.

Днём муж оставлял меня отдыхать, не тревожил ни вопросами, ни упрёками. А я… я и сама не могла понять, что со мной происходит. Первую половину ночи меня терзали кошмары, вторую — бессонница.

На третий день моего вынужденного заточения: Феликс был уверен, что мне нужен покой и долгий дневной сон; в комнату тихо вошла Эва.

Сначала я не придала этому значения, но поведение девушки было странным. Она осмотрела комнату, словно боялась, что нас кто-то подслушивает, подошла к смежной двери, ведущей в покои мужа, и осторожно проверила, насколько плотно она закрыта. Только потом она приблизилась ко мне и протянула сложенный лист бумаги.

— Это вам, миледи, — сказала она шёпотом. — Мне передал мальчишка, сын кухарки. Сказал, что это строжайшая тайна.

— И ты не спросила, от кого письмо? — удивилась я.

Эва опустила глаза, переминаясь с ноги на ногу.

— Спросила. Но он сказал, что получил его от другого мальчишки… сына кучера.