Книга Неукротимые удовольствия, страница 59 – Сюзанна Райт

— Ну, со всем этим извращённым очарованием, как я могла не устоять? — сказала она сухим голосом.

— Вот именно. Но, эй, ничего страшного, если ты не хочешь разговаривать. Вместо этого мы могли бы поиграть в игру.

— Игру? Я почти боюсь спросить, что за игру придумал твой грязный ум.

— Как насчёт… Титаника?

— Титаника? — эхом повторила она, нахмурив брови.

Да. Когда я кричу «Айсберг», ты идёшь ко дну. — Он наблюдал, как её улыбка стала шире, а морщины напряжения на лице разгладились. У него возникло тёплое, неясное чувство от осознания того, что он может вот так снять с неё напряжение. Он заправил её локоны за ухо, думая о том, какая она чёртовски красивая.

Давай, Мила, я обещаю отплатить тебе тем же. — Он наклонил голову и поцеловал её в шею. — Мы друзья. Друзья заставляют друг друга кончать.

Она усмехнулась.

— Нет, это не так.

— Особенные друзья бывают. — Он поцеловал её в шею с другой стороны и глубоко вдохнул, наполнив лёгкие её ароматом. — Уступи мне, Мила, — уговаривал он, его голос был глубоким и хриплым от желания. — Позволь мне доставить тебе удовольствие.

Борясь с растущим внутри неё искушением, Мила зажмурилась.

— Почему ты настаиваешь на этом? — к её большому смущению, это было почти нытье. — Мой отказ бросил тебе вызов, я понимаю, но…

— Ты не первая девушка, которая мне отказала. В чем разница между тобой и ними? Они играли в игру, желая одержать верх, чтобы водить меня за член. Но ты… с тобой нет никаких интеллектуальных игр. Никаких манипуляций. Ты просто слишком уважаешь себя, чтобы быть для кого-то безликой. Мне это нравится. Уважаю это. Уважаю тебя.

Проведя большим пальцем по её скуле, он поцеловал мягкий изгиб её сочных губ.

— Ты никогда не смогла бы быть для меня безликой шлюхой.

Может быть, и нет, подумала Мила, но она все равно никогда не будет чем-то большим, чем обычный трах, не так ли?

— Да, ну, я уверена, что у тебя полно особых друзей. Тебе не нужен ещё один.

— Несмотря на то, что ты можешь подумать, я не из тех, кто будет трахать все, что движется. — Но Доминик не обиделся, что она могла так подумать — он тщательно культивировал этот образ. — У меня столько же стандартов, сколько и у любого другого человека. Мной не управляет мой член. На самом деле, у меня больше самоконтроля, чем у большинства. Я просто не беру на себя обязательств. Это делает меня плохим человеком?

— Я никогда не говорила, что ты плохой человек. И я не прошу тебя об обязательствах…

— Тогда перестань бороться со мной. — Он прикусил её губы своими, искушая её, дразня. — Разве ты не хочешь, чтобы я был внутри тебя, Мила? Разве ты не хочешь почувствовать, как мой член растягивает тебя… наполняет тебя… трахает тебя?

Он прикусил её нижнюю губу зубами, а затем провёл языком по небольшой ране, чтобы унять жжение. Её тело слегка прижалось к его, и он почувствовал, что она близка к тому, чтобы уступить ему, но ещё недостаточно близко.

Он вспомнил, что сказала Тарин ранее. Мила знала, что он хорош в словах, на неё не повлияют комплименты. Ему нужно было дать ей то, чего он не давал женщинам в своём прошлом. Он сделал это раньше, когда рассказал ей и её родителям правду о своей семье. Сейчас он расскажет ей другую правду.

Доминик обхватил её лицо руками.

— Я не прикасался к другой женщине с тех пор, как впервые увидел тебя на сцене. Я не хотел этого. Не нашёл ни одной даже отдалённо соблазнительной. Я хочу тебя так чёртовски сильно, что в моей голове как будто ни для кого другого нет места. Я должен знать, каково это — быть внутри тебя.