Книга Академия изящных ведьм, страница 152 – Ирина Коняева

— Можно мне успокоительных капель? — попросила Марта, появляясь на пороге моего кабинета и прижимая газету к груди. — И чего — нибудь покрепче. И побольше.

Мариуса Риха вызвали в столицу, мастер Андре так и не вернулся, Гидеон не появлялся, а новости в газетах печатали такие, что город пропах валерианой, будто сейчас была пора её цветения. Единственный, кому всё было нипочём — это моему драгоценному фамильяру Родерику.

— Лейла, посмотри на эти пинеточки. Цвет называется «роза под пеплом», он и не розовый, и не серый, просто прелесть, да? Я заказал ещё одеялко такого цвета и подушечки. А ещё написал своим письмо, чтобы вырастили для нашей девочки красивую кроватку и колыбельку на первые полгода, — вдохновенно вещал фамильяр, отвлекая меня от работы.

— Чего? Какая наша девочка? — не поняла я, с трудом отрываясь от колонок с цифрами. Взгляд упал на пинетки, которые Родди подсунул мне практически под нос, я же, увлечённая работой, не заметила. — Красивый цвет, да. Хочу платье себе такое.

— Будет сделано. А девочка… У меня нет слов, Лейла, до чего ты безалаберно относишься к нашей договорённости! — Шкаф удалился, демонстративно топая и поскрипывая, но не дошёл даже до лестницы, вернулся. — Свадебное платье или вечернее?

— Решай сам, — отмахнулась я, прекрасно зная, до чего нудным и надоедливым бывает Родди. С ним спорить бесполезно, проще сделать, как он хочет. А мне, если откровенно, вообще без разницы, какого цвета будет моё платье, какие цветы в оформлении, какой формы вилки. Я просто хочу выйти замуж за любимого мужчину и чтобы все от меня отстали.

Но никто не отставал. Я была нужна всем и сразу.

Мы с Мартой работали практически круглосуточно, я безумно уставала, была раздражительна, ещё и злилась на Гидеона, который не мог найти возможность увидеться со мной хоть на мгновение. Тут же себя корила, зная, что он работает не меньше, а может, даже больше, но всё равно злилась.

Затем пришла полноценная осень, вода стала холодной и занятия с русалками пришлось прекратить. Как ни хотелось прощаться с Тассой и девочками, но задерживать их я не имела права.

Расставание вышло слезливым, но счастливым. Русалки возвращались домой, их глаза горели от восторга, потому и мы радовались за них. Но после, конечно, вспоминали проведённое вместе время и печалились.

Прошёл ещё один месяц. Закончились расследования и суды, приговоры привели в исполнение, и Форнат открыли. Только город молчал. Оглушённый произошедшим, прибитый к земле новостями, затаившийся.

В истории нашей страны прежде не было столь глобальных чисток, ещё и открытых. Каждое преступление безжалостно вскрывалось, каждое освещалось в новостях. Прежде не имеющие представления о работе тайной канцелярии люди были в глубоком шоке. А когда обнародовали полный план захвата власти и договор между Дорсиз и орками, по которому города фактически отдавались на разграбление, люди готовы были поднять предателей на вилы до суда. Только вот когда он случился облегчения никто не почувствовал.

Жизнь больше не казалась столь безоблачной и мирной, как прежде.

Я гуляла по тихим пустынным улочкам, и дёргалась от собственных шагов, до того непривычно и странно они звучали. Почудилось, что теперь так будет всегда. Мир никогда не станет прежним. Но спустя несколько дней выпал первый снег, пушистый и влажный, дети выбежали на улицы играть в снежки, строить крепости и лепить жутких чудовищ, и взрослые тоже засияли улыбками. Мир преобразился, очистился, укрылся белым, скрывающим все несовершенства, одеялом.