Книга Василиса Предерзкая, страница 53 – Маргарита Блинова

Его сестрица сидела на поваленном бревнышке и придирчиво присматривалась к содержимому котелка.

– Где ты взял эту воду? – уточнила она.

Гордый Иван доволок большую ветку, эдак покровительственно хлопнул сестрицу по плечу и произнес:

– Аленушка, будешь много знать – очень расстроишься.

После этой фразы насторожилась уже я.

– Иван, только не говори, что зачерпнул эту муть из ближайшей лужи, – попросила я, подходя ближе и тоже присматриваясь к водичке.

– Почему сразу лужи, – мгновенно набычился парень. – Вполне приличный ручей.

Мы с Аленой переглянулись.

– Да нормальная вода! – окончательно взбесился парень. – Вот. Сами смотрите.

С этими словами он присел, подхватил котел руками, демонстративно поднес к губам и сделал шумный глоток. Его тут же перекосило, видимо от чистоты и свежести водички.

– Нет, теперь я точно это пить не буду, – отреклась от живительной влаги Аленка.

– Она холодная просто, зубы свело! – попытался оправдаться Ваня, а я поднялась и решительно посмотрела в ту сторону, куда он бегал.

– Показывай, где там твой источник.

Источник обнаружился в сорока шагах от нашего привала. Мы в ужасе посмотрели на канаву глубиной в мужскую ладонь, заросшую с одного бока какой-то странной травой.

– Ты шутишь? – недоверчиво уточнила я.

– Это разве нормальная вода? – поддержала меня подруга.

– Конечно. – Иван был непреклонен в своих заблуждениях. – Смотрите, она в форме подковы. А подкова – это всегда к удаче. Примета такая.

По мнению Аленки, канава по своей форме и содержимому больше напоминала типичную лужу, оставшуюся после обильного дождя, но некоторые братья уперты как бараны.

– Почему ты вечно во мне сомневаешься? – сердился Иван.

– Потому что ты вечно ведешь себя как маленький, – заводилась подруга.

– Я взрослый, слышишь? – психанул парень.

– В каком месте? – ехидно уточнила Аленка.

Ванька в сердцах махнул на нее рукой, подхватил котелок и ушел по примятой траве обратно к лошадям.

– Вот и что мне с ним делать? – спросила Аленка, ища во мне поддержки.

Но я молча присела на корточки, зачерпнула воды и принялась споласкивать руки. Водичка попахивала, но была чистой и, да, очень холодной. Тут не только зубы сводит, тут пальцы немеют.

– Ален, смотри, – указала я на кучу маленьких характерных отпечатков с противоположной стороны «подковы».

Источник, найденный Иваном, был найден не только им. К «подкове» вели многочисленные следы рогатого скота, отпечатки лап крупной собаки и зверья помельче.

– Рогатины в трех часах, – напомнила я. – Местные вполне могли гонять скот на пастбище, а сюда сворачивать на водопой.

Подруга набрала в легкие воздуха, чтобы оспорить и это, но заметила у противоположного края «подковы» следы лаптей, самодельную кружку и окончательно сникла.

– Ладно, – наконец сдалась она и тут же воинственно передернула плечами. – Но кипятить будем дважды.

Мы вернулись на полянку, где уже весело трещал ветками разгорающийся костерок, но Ивана на месте не оказалось. Вместо него у опрокинутого котелка смущенно переминал копытцами серенький… козлик.

* * *

– Иванушка? – недоверчиво уточнила Аленка.

– Ме-е-е! – страдальчески протянул рогатый, подаваясь к ней всем телом.

– Иванушка! – с надрывом в голосе воскликнула девушка и уже без всяких сомнений бросилась к козленочку.

Испуганное животное попыталось спастись бегством, но подруга была опытной травницей. Она ловко сцапала того поперек тела, крепко прижала к груди и только тогда возрыдала: