Книга Развод. Не прощу за, страница 66 – Екатерина Гераскина

Мужчины не задавали лишних вопросов. Просто приняли из моих рук чашку и пустили ее по кругу. Даже не моргнули, отпивая, будто пили не лекарство, а чай. Я усилила отвар своей магией, насколько позволяли остатки сил. Он должен был сработать быстро.

Отдельно я растолкла травы, сварила мазь для ран Алекса. Ройберг, молчаливый, светловолосый парень, организовал место для просушки бинтов, натянул верёвку между камнями. Лири помогала ему, стараясь не встречаться взглядом ни с кем.

Мы все работали в гнетущей тишине, выполняя приказы Арагона.

Казалось, что если кто-то нарушит молчание — назад пути уже не будет.

Мужчины — солдаты, пережившие не одну бойню, — то и дело косились на Лири.

Если откинуть предрассудки, она была красива в своей форме: странно, инородно, но завораживающе. Мелкие чешуйки, покрывавшие часть лица, мерцали в свете костра, рожки отливали серебром, а косы, переплетённые бусинами и древесными подвесками, поблёскивали, словно в них застряли крошки звёзд.

В каждом её движении была плавность, внутренняя сила, завораживающая природная пластика.

Но я знала, как ей тяжело мириться с этой внешностью.

Она не отходила от Алекса, хотя и старалась не показывать своих чувств — стеснялась, смущалась. Но стоило кому-то из воинов задержать на ней взгляд, как мой сын чуть приподнимал голову и смотрел так, что тот спешно отводил глаза.

Когда вернулся Арагон, в его руке висели три тушки.

Он двигался тяжело, но уверенно. Ройберг сразу принялся за разделку, Диант — за приготовление.

Арагон сначала прошел к воде, умылся, привел себя в порядок на сколько это было возможно в наших условиях. Присел на камень, чуть склонился вперёд, оперся локтями на колени. Глаза его были темными, без драконьего присутствия, но прожигали так же.

— Ты первый дежуришь, — тихо произнёс он, глядя на Ройберга. — Через два часа смена. Я заступаю. Потом Диант и Этьен.

— Есть, генерал, — отозвались хором.

Мы сели ужинать.

Огонь потрескивал, запах жареного мяса смешивался с ароматом трав.

Я передала мужу чашку с укрепляющим отваром — он взял её, даже не спросив, что внутри, и выпил одним глотком, словно воду.

Не морщась. Даже не моргнув.

Я подумала: с таким же спокойствием он бы выпил яд, если бы я подала его своими руками.

И это, почему-то, защемило сердце.

Когда мы поели, Арагон поднял взгляд.

Он смотрел на меня, потом на сына, потом на Лири. Долго, прицельно, будто выстраивал в голове картину происходящего.

— Рассказывайте, — коротко сказал он.

Мы с Лири переглянулись. Она поёжилась, потом тихо выдохнула и опустила глаза.

Я тяжело вздохнула, села удобнее, поджав под себя ногу, облокотилась на тёплый камень напротив мужа.

— Лири — дочь императорского целителя. Помнишь его? Лорд Сой.

Арагон нахмурился, кивнул.

— Помню. Старик с серебряными очками.

Он смотрел на девушку внимательно.

Я рассказала всё: про то, что император нашёл применение неизвестной энергии, про шахты, где работали рабы из нашего мира, про то, как эта энергия отравляла всё живое и превращала людей в чудовищ.

«Это называется мутацией. Люди, которые оказываются здесь, по прошествию определённого количества времени начинают меняться — мутировать. Сейчас ты видишь это на примере Лири: она уже почти год живёт в этом мире, и вот что с ней стало. Первые признаки появляются через две недели — кожа покрывается мелкой чешуёй, меняется структура костей, цвет глаз, слух становится звериным. Всё из-за того, что в этом мире слишком много вещества, того самого, что пропитывает воздух, землю и воду».