Книга Развод. Не прощу за, страница 58 – Екатерина Гераскина

— Потому что могут пройти только ведьмы, — тихо сказала я.

— Ведьмы? Какие ведьмы? — Лири вскинула на меня глаза. — Вы говорите о тех, которых в нашем мире истребили?

— Да. Именно о них.

За те два дня, что мы ухаживали за Алексом, я сблизилась с Лири. Странная, исковерканная этим миром девчонка оказалась ранимым существом, которое так же, как и я, держалось за последнюю ниточку надежды, что не всё так плохо. Скоро и для нас взойдет солнце. Мы будем живы. Алекс придет в себя.

Мы по очереди меняли повязки, поили Алекса настоем из моих трав, я снова делала вылазку, собирала то, что могло хоть немного облегчить боль и жар, и приготовила мазь.

Лири уходила вместе с кошкой на охоту, и, к моему удивлению, возвращалась не с пустыми руками. Они приносили мясо, немного кореньев.

Мы обе понимали: время уходит. Алекс не приходил в себя, а оставаться дольше здесь, в этой проклятой норе размером четыре на четыре метра, было слишком опасно.

Мои травы, отбивающие запах, уже кончились, как и их действие.

Я ловила себя на том, что всё сильнее переживаю за Арагона.

Где он? Что с ним произошло после того, как кошка унесла меня? Смог ли он вернуться обратно? Или же остался тут, в этом безумном мире, искать нас?

Я надеялась только на одно: если всё было совсем плохо, он, будучи генералом, точно должен был уцелеть, просто прорвавшись к порталу, и вернувшись в наш мир.

Но вместе с этой верой жгучим камнем сидела другая мысль: нам нужно искать именно этот портал. Там есть шанс выйти. А лучше найти Арагона, передать сведения мужу о положении дел. Он сможет правильно распорядиться данными и помочь застрявшим тут людям.

Я, как и привыкла с детства, придержала свой собственный секрет, сказав, что у меня есть амулет, который позволит перейти портал. Слишком долго я училась хранить в себе то, что может стоить жизни не только мне, но и тем, кого я люблю.

Опасность висела над нами вязкой, липкой дымкой. Стоило только отвлечься, и она тут же давала о себе знать. Я вспомнила, как бабушка учила меня простым вещам: всё в мире подчиняется правилам, как музыка. Она говорила: «Жизнь устроена так же. Слушай ритм, и ты поймёшь, когда грянет беда».

И вот, когда мы сидели в этом тесном каменном мешке, рядом с Алексом, Лири задумчиво ковыряла ногтем стену, а я тихо перебирала пальцами травы, ощущение ритма мира сбилось. Будто невидимый аккорд внезапно зазвучал фальшиво.

А потом кошка, до этого лежавшая у входа, резко вскочила, прошмыгнула в нору, прижав уши и пригибаясь к земле. Я вздрогнула. Сердце ухнуло в пятки. Лири резко выпрямилась, глаза её сверкнули зеленью. Мы обе поняли: что-то рядом. И то, что кошка повела себя так, напрягло.

Она принесла с собой ощущение тревоги.

Я напряглась до предела. Каждая жилка, каждая мышца во мне натянулась, словно струна. Лири тоже почувствовала неладное: резко вскинула голову, потянула воздух ноздрями, зашипела, чуть приоткрыв губы, и по её лицу было ясно — она уловила то же самое, что и я.

Здесь нечего было и догадываться: воздух сам наполнился чужим, мерзким присутствием. Нас выследили неживые.

Кошка пригнула голову и низко повела хвостом. Она вся сжалась, уши прижала, шерсть встала дыбом, глаза зелёными огнями горели в темноте.

Мы обе с Лири встали так, чтобы спинами прикрыть Алекса, лежащего у дальней стены пещеры. Его дыхание было размеренным, но он не приходил в себя, а мы — две женщины и зверь — стали его щитом.