Книга Развод. Не прощу за, страница 10 – Екатерина Гераскина

Меня воспитывала бабушка. Она прожила долгую жизнь и лишь немного не дожила до того момента, когда я познакомилась с Арагоном. Но её слова я помню до сих пор. Они выжжены в моей памяти, отпечатаны в моём сознании.

Никогда не говори, что ты ведьма.

Никогда не показывай свои силы.

Единственное, когда позволено произнести это слово, — лишь в качестве ругательства.

Когда-то давно, сотни лет назад, император издал указ — истребить всех ведьм. Но тогда покачнулся баланс сил самой природы, и в мир распахнулись врата Бездны. Из них хлынули полчища чудищ. Императора это не остановило: каждая пойманная ведьма впоследствии сжигалась инквизицией.

Арагон смотрел на нас жёлтыми глазами, нахмурив брови. Он подхватил Луизу на руки. Та обвила его шею. Уткнулась носом в его плечо, сотрясаясь в рыданиях и всхлипах.

— Кьяра! — столько возмущения было его голосе супруга.

— Ну так она же у тебя целительница, — холодно процедила я. — Пусть себе и поможет. Или что, резко забыла, чему её учили? Да и скажи, муж мой, по-твоему, я заманила её в свою комнату только для того, чтобы ударить? Какая нелепость. Не думала, что ты настолько плохо обо мне думаешь. Уж если бы я и вправду желала навредить ребёнку, я сделала бы это иначе. Так, что никто и никогда не уличил бы меня в подобном. И дело было бы завершено наверняка.

Злые слова срывались с моих губ. Я не могла остановиться. Пусть между нами стоит эта целительница.

Но не могла же война, три года разлуки, отшибить память моему дракону.

Неужели он забыл какая я и на что способна?

Мы с ним пережили слишком многое, чтобы одним мигом перечеркнуть все годы нашей совместной жизни.

Я никогда не наврежу ребенку. Ни в чем неповинной крошке.

Арагон прикрыл глаза и тут же распахнул их. Посмотрел на Луизу внимательнее. Я видела, как тот стал еще более мрачным. А потом дракон развернулся, быстрым шагом унёс её в свою комнату. Дверь с треском захлопнулась. В ответ я хлопнула своей.

— Какая же дрянь, — прошептала я.

Спустя десять минут коридор наполнился топотом ног и суетой, но я намеренно игнорировала всё. Адъютант моего мужа принёс мне сумку с вещами. Первым делом я перепрятала деньги — на случай побега они мне точно пригодятся.

Сейчас я морально готовилась к худшему варианту, что придётся задержаться здесь дольше, чтобы усыпить бдительность супруга.

Но после этой сцены я думаю он тоже понял: вместе, на одной территории с его походно-полевой женой, мы не сможем ни быть, ни жить. Развестись он сможет и без моего согласия по закону Империи.

Пока любовница лежала в его комнате, прикидываясь больной и жалкой, все дела дома были на мне. Я организовывала завтраки, обеды, ужины. Следила за размещением воинов, личной гвардии генерала, чтобы всем хватало еды и мест. Составляла списки закупок, передавала их экономке. Делала вид, что полностью согласна с деспотией собственного мужа.

Арагон наблюдал за мной. Но мы больше не говорили. Я даже не знала, развелся ли он со мной. Да и не хотела узнавать. Для меня уже все было решено.

Поползновений от его любовницы, которую отчего-то поселили в гостевой комнате, тоже не происходило. Она там и оставалась.

Я ела на кухне. Муж — в своём кабинете. Любовнице — носили еду прямо в комнату.

Эти несколько дней превратились для меня в мучение. Я так скучала по мужу, ждала его три года. Получала с фронта в лучшем случае одно письмо раз в несколько месяцев. Я засыпала с этим письмом в руках.