Книга Мой муж – Тёмный Властелин и другие бытовые проблемы, страница 19 – Юлия Арниева

— Стой! — вдруг раздался женский крик. — Вор! Рыжий бандит!

А через секунду из дома выскочила хозяйка с ухватом в руках. Однако Яспер уже нёсся через двор как одержимый, платье волочилось за ним по земле. Женщина, громко ругаясь, швырнула ухват, но тот пролетел мимо, звонко ударившись о забор.

— Проклятый кот! Опять моё бельё тащит!

Яспер же перемахнул через забор, добежал до меня и рухнул в траву, тяжело дыша. Платье он по-прежнему сжимал в зубах.

— Опять? — прошипела я.

— Расскажу потом, — промычал он, не выпуская ткань. — Бежим!

Мы опрометью бросились обратно в лес, не останавливаясь, пока не оказались в нашей хижине.

— Так, — сказала я, разглядывая добычу. — Объясняй. Что значит «опять»?

— Ну… — кот смущённо облизнулся. — Возможно, я иногда… развлекался подобным образом. Когда скучно становилось.

— Ты воровал чужое бельё от скуки?!

— Не воровал! Брал на время! — возмутился он. — Потом обычно возвращал. В основном.

Я покачала головой, но спорить не стала, какое мне дело до странных развлечений этого рыжего нахала, и приложила к себе платье. Оно оказалось мне велико, но пахло свежестью, солнцем и щелочным мылом. Пришлось проявить смекалку: я подпоясалась верёвкой, скрученной из подола свадебного наряда, а длинную юбку подвернула и подоткнула за пояс.

Чтобы хозяйка случайно не узнала свою вещь, я пришила к вороту и рукавам несколько полосок кружева, оторванных от своего старого платья. Хорошо, что я прихватила из замка иголку и нитки, посчитав, что в хозяйстве всё пригодится. Я бы и кочергу взяла, но Яспер не одобрил.

Получился странный гибрид обычной селянки и обнищавшей аристократки, но это было в тысячу раз лучше свадебных лохмотьев.

— Теперь самое сложное, — сказал Яспер, когда я закончила с переодеванием. — Нужно продать кольцо, не вызвав подозрений. А у тебя на лбу не написано «Я понятия не имею, что делаю».

Во второй раз в деревню мы пошли уже смелее. Я шла по тропинке, стараясь двигаться уверенно, а Яспер крался рядом в кустах, готовый в любой момент предупредить об опасности. Кулон я оставила в тайнике, и без него чувствовала себя странно лёгкой, словно сбросила невидимые оковы.

Когда я вошла в деревню, на меня тут же уставились. Разговоры у колодца стихли, женщины перестали развешивать бельё, дети попрятались за материнские юбки. Я чувствовала на себе десятки любопытных и настороженных взглядов. Сердце колотилось где-то в горле, но я заставила себя идти дальше.

Я подошла к самому старому на вид мужчине — седобородому и морщинистому старику, который сидел на завалинке своего дома и курил длинную глиняную трубку. Руки у него были узловатые, покрытые старческими пятнами, но глаза ясные и острые.

— Добрый день, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Я бы хотела поговорить со старостой.

— Я староста, — пробасил он, медленно поднимаясь с лавки и оглядывая меня с ног до головы цепким, оценивающим взглядом. — Конрад меня зовут. А ты кто такая, чужестранка? Откуда идёшь?

— Я… я недавно поселилась в домике у леса. В старом доме на пол… — недоговорила я, по толпе тотчас пронёсся испуганный шёпот, люди начали креститься и кланяться. Даже суровый староста выронил трубку и торопливо поклонился мне в пояс.

— В-ведьмин дом, — прошептала какая-то женщина.