Книга Вкус музыки. Ванильный, страница 44 – Катарина Каррас

– Стараюсь соответствовать образу, – усмехнулась я.

– Какому из?

– Я буду говорить только тогда, когда во мне окажется порция кофе, – зевнула я, ощущая, как утренняя доза кофеина выветривается из организма.

Мы неспешно пошли к аллее, манившей меня своей зеленью и распустившимися тюльпанами на клумбах.

– Как ты вчера доехала?

– Нормально. Тема быстро довез меня, я живу недалеко от него. А на Оксану ему пришлось потратить больше времени, правда, я еще ей не звонила и не интересовалась, как она, но от нее эсэмэс приходило в час ночи, что все в порядке.

– Понятно. Ты не хочешь сладкую вату? – спросил Игорь, приметив автомат с воздушным лакомством на входе в парк.

– Нет, у меня рука занята, – помахала я букетом у него под носом. – Я хочу только кофе.

– Я могу тебя покормить, если захочешь ваты или еще чего-то, – предложил он, – или подержать букет.

– Спасибо, в другой раз, – покосилась я на него, не став говорить, что для таких действий мы недостаточно близки: не лучшие друзья и не пара.

Мы вышли из тени аллеи на залитую солнцем дорожку, ведущую к озеру. Игорь нацепил свои любимые темные очки и теперь шел, улыбаясь своим мыслям. Фисташкового цвета рубашка, надетая на нем, практически сливалась с окружающей нас зеленью. Запоздало я отметила, что наша одежда одной цветовой гаммы.

– Как мне тебя теперь называть? – неожиданно спросил он.

– Как тебе удобно. Можешь называть, например, Энн.

– Почему Энн?

– Потому что меня так называют некоторые люди, – улыбнулась я. – А придумал это прозвище Артем.

– Надо же, а я сомневался в его… Прости, так от чего пошло именно «Энн»? У тебя же есть твое имя и сценический псевдоним, разве их недостаточно?

– Мы захотели придумать что-то особенное, и он придумал Энн – это и имя, и буква английского алфавита, которая стоит и в начале имени Наташа и в начале имени Ника, – пояснила я.

– А если я придумаю что-то особенное, ты разрешишь себя называть так только мне? – поинтересовался парень.

– Боюсь, я скоро взращу в себе несколько альтер эго помимо сценического, каждое из которых будет отзываться на одно из прозвищ, которые мне дают друзья, – выделила я последнее слово интонацией и засмеялась. Он засмеялся вместе со мной, правда, немного напряженно. Что опять не так?

Мы дошли до конца дорожки, которая выводила к озеру. Я села на лавочку, расположенную в метре от кромки воды, и положила букет рядом с собой. Игорь же отошел и вернулся через несколько минут, держа в руке пластиковый стакан с нарисованными кофейными зернами. Это оказался капучино с карамельным сиропом.

– Почему не купил себе тоже? – поинтересовалась я, принимая стакан из его рук и глотая горячий напиток.

– Не люблю кофе, – слегка поморщился он и рассказал почему.

Как выяснилось, в двенадцать лет он, оставшийся дома один и наслышанный из разговоров взрослых о том, что кофе бодрит, решил сварить себе кастрюлю кофе, чтобы не спать всю ночь и играть в свою любимую компьютерную игру. После шестой кружки ему стало плохо и пришлось самостоятельно искать способы помощи в интернете. С тех пор Игорь не прикасался к кофе.

Мне было одновременно и смешно, и жалко его двенадцатилетнего, испытавшего на себе все прелести избытка кофеина в организме.

– У меня аналогичная ситуация с энергетиками, – поведала ему я, когда он сел рядом со мной. – Я как-то выпила две банки по пол-литра с перерывом меньше восьми часов. Меня трясло и лихорадило так, что с тех пор я если и пью энергетики, то в очень малых количествах и по возможности заменяю их чем-нибудь другим.