Книга Северный ветер, страница 253 – Александрия Уорвик

– Я не знаю, что делать. Я в замешательстве.

Когда пещера обрушилась, Паллад и его люди откопали меня, Борея и Зефира из-под завала. Они переправили меня к Альбе, и та исцелила мою сломанную ногу и запястье. Зефира бросили в темницу под цитаделью. Вчера Орла сказала, что Борей почему-то выпустил брата. А по-моему, с его жалкой жизнью давно уже пора было покончить.

Все, что Зефир делал с Бореем в той пещере… эти ужасы не исчезнут. Каждый раз, закрывая глаза, я заново переживаю его страдания, его выбор: собственная жизнь или моя. И он выбрал меня. Даже не сомневаясь.

Как он мог так поступить? Тупой дурак. Я бы ворвалась в его комнату и навешала ему затрещин, но для этого сперва надо выйти за дверь.

Орла утирает мне слезы чистой тряпицей.

– Вы любите господина.

От ее слов у меня чуть сердце не выскакивает из груди. Но бессмысленно отпираться.

– Да.

– Что ж. – Орла по-матерински прищелкивает языком, и даже, несмотря на горе, я чувствую, как меня омывает волной нежности. – Вы должны ему признаться.

Я вскидываю голову.

– Признаться? – Сразу хочется совершить что-нибудь опрометчивое, например, выброситься из окна. – Я не могу.

– И почему же?

– Потому что с его стороны это не взаимно.

Я отказываюсь думать о словах Борея в пещере. Он бы сказал что угодно, лишь бы заставить меня его бросить. Если бы мы поменялись местами, я бы поступила точно так же. Без колебаний.

– Я давно работаю у господина. – Орла улыбается так нежно, что я готова разреветься. – И вынуждена с вами не согласиться. С тех пор, как вы приехали, я вижу, как он ожил. Он, может, немногословен, но его чувства к вам как на ладони.

– Не может быть! – Мысль поражает меня, как удар грома в самое сердце. – Он просто старается быть вежливым.

Служанка фыркает. Звучит подозрительно похоже на смех.

– Орла! – огрызаюсь я. – Это вовсе не смешно.

– Простите, – в голосе Орлы нет ни капли извинений. – Но вы иногда такая упрямая. И слепая. Упрямая и слепая.

У женщины вырывается тоскливый вздох.

Упрямая? Безусловно. Но со зрением у меня все в порядке. Борей меня не любит. Не может меня любить. Я принесла ему только разочарование, страдания и вред с тех пор, как прибыла сюда.

И сожгла его шторы.

– Вы достойны любви, вы же знаете, – шепчет моя служанка.

В горле застревает комок из чувств. Еще слишком рано плакать, даже если Орла касается глубоко запрятанной боли. Я в раздрае – и всегда такой была. Мои чувства слишком перепутаны, грани слишком острые. И это когда я вообще-то абсолютно трезва.

– Я пыталась его убить, – признаюсь я. – И добавлю: много раз.

Орлу, похоже, это даже не смутило. И как давно она все знает?

– И?

Мое лицо застывает в замешательстве.

– Ну, мне кажется, это некоторая трудность.

Да нет, это совершенно точно трудность. Что, если у меня бы получилось? Если бы я вовремя не осознала, насколько ошибочен путь, нашептанный мне предубеждениями? Я могла убить единственного мужчину, которого когда-либо любила и…

– Дышите, госпожа, – теплая, мягкая рука Орлы ложится мне на затылок. – Люди по-разному выражают свои чувства. Я уверена, что, если вы пойдете к господину и расскажете ему о чувствах, он ответит вам тем же. Ваши сердца едины.

Я крепко зажмуриваюсь. А если нет? Какое будет унижение.

– Ты так говоришь, как будто любовь – это просто. А вот и нет! Это сложное чувство.