Книга Северный ветер, страница 15 – Александрия Уорвик

– Отвратительный гость, – соглашаюсь я.

– Поверить не могу, что ты его пырнула.

– Да он полный козел. Заслужил.

Элора фыркает, ее веки начинают смыкаться.

– Ты всегда была более безрассудной, чем я.

Слова ранят. Может, я и действовала безрассудно, но только ради ее защиты.

Из ее носа начинает течь. Опустившись на колени, вытираю ей лицо старой тряпицей, как делала, когда мы были детьми.

– Что со мной будет? – охрипшим голосом спрашивает Элора.

Не хочу ей лгать, но не могу раскрыть свои намерения. Элора должна жить – и жить свободно.

– Ничего с тобой не случится, – успокаиваю я сестру, и ее голова постепенно клонится к груди. – Клянусь.

– Не оставляй меня одну. Побудь со мной… пока не придет время.

– Ты не одна, Элора.

Пусть меня и не будет, но о ней позаботятся наши люди.

– Обещай, – шепчет она.

– Обещаю, – каким-то образом удается выдавить мне.

В считаные мгновения она засыпает.

Подхватываю сестру, когда она заваливается вперед, прижимаю к себе. Отсюда рукой подать до кровати, которую мы делили всю жизнь. Обмякшая фигурка Элоры выделяется на фоне полумрака темной тенью. Она жива. Она в безопасности. Когда она проснется, меня уже и след простынет. Сожалею лишь о том, что не смогу должным образом попрощаться.

– Я тебя люблю, – шепчу в полутьму, касаясь щеки сестры легким поцелуем. – И мне жаль…

Действуя быстро, снимаю плащ с ее плеч, затем стягиваю платье. Накрываю Элору одеялами, подбрасываю дрова в очаг, пока огонь не разгоняет весь холод. Затем раздеваюсь сама, облачаюсь в платье Элоры и наматываю шарф на нижнюю половину лица, скрывая все, включая шрам, до самых глаз. Король стужи никогда не заметит разницы, пока я в состоянии держать норов в узде и рот на замке.

В нашем комоде четыре ящика – верхние два занимает Элора, нижние два мои. В одном моя одежда, в другом остальные пожитки. У меня есть два кинжала, один вкладываю в ножны на руке, второй затыкаю за спину. Повязываю на пояс мешочек с солью. Фляжка идет в карман плаща. Лук я оставлю. Слишком громоздкий, да и Элоре пригодится больше, чем мне, пусть обращаться с ним она не умеет. Может, найдет ему какое другое применение. Как растопку, например. Я же так и не починила сломанный топор.

Поднявшись с корточек, направляюсь к двери. Бросаю последний взгляд на сестру и выхожу на холод.

Плотнее закутавшись в плащ, возвращаюсь к ратуше, где ждут король и его конь. Под сапогами хрустит свежий снег, принесенный ветром, за мех вокруг моих икр цепляется иней. Король стужи стоит рядом со скакуном, который при приближении оказывается вовсе не конем. Я застываю на месте.

У зверя нет ни шкуры, ни меха. Он – полупрозрачная тень в виде лошади с внутренностями, похожими на клубящиеся черные облака, с заостренной мордой, изогнутой шеей, провалами глазниц, что вспыхивают тлеющим светом.

– Темняк, – шепчу я, и звук проносится по толпе, словно лесной пожар. Тварь вскидывает голову, пригвождает к месту взглядом пустой глазницы. Бьет передней ногой, и, несмотря на прозрачность тела, копыто отчетливо высекает из камня стук. Неосознанно тянусь к мешочку на поясе.

– Пустая трата соли, – сообщает король, сжимая поводья в руке. И уточняет, пусть я ничего не спрашиваю вслух: – Фаэтон под моей защитой, ему нельзя навредить.

Значит, вот как тварь проникла внутрь соляного кольца, окружающего городок. Странно, что темняк не выглядит, как обычно, гротескно, бесформенно, а принимает облик лошади.