Книга Северный ветер, страница 123 – Александрия Уорвик

– Почему?

– Разве это важно?

– Конечно, важно. И всегда будет важно. – И тут я понимаю. – Он никогда тебя не спрашивал о причинах, да? Ну, король?

Потому что Северному ветру плевать на мотивы людей. В его голове выбор есть выбор. А стоящие за ним причины не имеют значения.

Орла тяжело вздыхает. Стискивает кулаки, затем разжимает.

– Муж надо мной издевался, миледи. Оставлял синяки так, чтобы никто их не увидел. Дважды насиловал.

Отвращение встает в горле комом. Но ярость… ярость много хуже. Моя служанка – нежнейшее создание. Лишь настоящее чудовище осмелилось бы причинить ей вред.

– Мне так жаль, Орла.

Не то чтобы слова хоть что-то значили, просто иначе я чувствую себя совсем беспомощной. Что сделано, то сделано. Судьба Орлы знакома многим женщинам. Некоторых я знала. Некоторые когда-то были моими подругами.

Служанка печально пожимает плечами:

– Когда с тобой так долго обращаются подобным ужасным образом, начинаешь верить, что все эти поступки по отношению к тебе оправданы.

– Нет, – рычу я. – Издевательства нельзя оправдать. Никогда. И ты была не виновата.

Короткий, робкий кивок.

– Теперь я это знаю, несмотря на мое наказание. Никто в нашей деревне даже не подозревал, что я его убила. Все думали, что он перешел дорогу не тому человеку. Ему еще не было тридцати. А мне стукнуло всего восемнадцать.

Орла разворачивает у подноса салфетку, снимает с блюда серебряную крышку. Обычно я проделывала все это сама, но, полагаю, служанке нужно занять руки, избавиться от ощущения бездействия.

– Я так и не вышла замуж второй раз, но прожила долгую жизнь. Дольше, чем могла бы, если бы супруг выжил.

– Ты знаешь, куда отправили его после смерти? – спрашиваю я, отложив книгу.

– Нет, миледи. Подумывала спросить милорда, но так и не набралась смелости.

Представляю, как Король стужи бы дал ответ, который ее разочарует, и как это наверняка будет ее мучить. Такому подонку место лишь в самых черных глубинах Бездны.

Орла прочищает горло.

– Служить милорду не так уж плохо. Я свободна так, как никогда не была при жизни. Здешние люди – мои друзья. – Она умолкает. – Если это все, то мне нужно вернуться в обеденный зал.

Развернувшись, Орла уходит к двери.

– Спасибо, – шепчу я в спину служанке, – что рассказала. Доверила свою историю.

– Спасибо, что вы спросили, – отвечает она, и я слышу в ее голосе робкую улыбку.

Когда небо становится темным, как вино, я откладываю книгу и забираюсь в постель. С намерением, разумеется, поспать. День был долгим. И все же кожа пылает, кажется особенно чувствительной среди простыней. Шею покалывает, напоминая о губах Борея.

Отбросив одеяла, откапываю в комоде спрятанную фляжку, отхлебываю побольше, затем еще раз. Роняю голову, руки трясутся. Все, последний глоточек. Нет… парочку. Два глотка, и я запихиваю фляжку обратно в вещи, возвращаюсь в постель. Надеялась, что вино поможет унять нервы, но ничего не вышло. Всю ночь ворочаюсь с боку на бок, а потом наступает утро, над гранью мира показывается розовоперстый рассвет.

Руки и ноги дрожат от нерастраченной энергии. Мне нужно чем-то заняться. Будь я в Эджвуде, прогулялась бы куда-нибудь, или поупражнялась бы в стрельбе по мишеням, или поискала бы об кого согреться. Выходить за стену мне запрещено. Интерес к исследованию дверей я на сегодня исчерпала. В Мертвых землях одни мертвые, не погреешься. А вот двор для тренировок все-таки есть.