Книга Ань-Гаррэн: Белая ворона в мире магии, страница 44 – Мишель Фашах

Женщина быстро ретировалась, а лекарь, чье имя мне до сих пор было неведомо, удивленно таращился на опустевший коридорчик.

— Пойдем, я отвар заварю, да расскажешь, как ты это провернула, — он открыл дверь в жилую комнату.

В комнате царил полумрак, как и во всем доме, но глаза, привыкшие к темноте, различали печь и небольшой стол с табуретками. Я присела на одну из них.

— Просто им скучно стало, нужно было развлечение придумать, — я расслабила мозг, переходя на эльфийский.

— Развлечение… Не думал, что все так просто, — пожал он плечами.

— Они зачем к тебе приходили то? В основном на жизнь пожаловаться, душу излить. Ты представь, всю жизнь домом жили, хозяйством управлялись, а тут невестка явилась, и давай выслуживаться перед муженьком да свекровью — взяла и отняла у женщины её работу. И что ей теперь делать, скажи на милость?

— И долго у меня отпуск-то? — прозвучал голос длинноухого.

— Да когда им это реалити-шоу надоест. Вряд ли за год управятся, — предположила я, махнув рукой.

— А меня Лидой зовут, — я протянула ему руку.

— Вонивек, — представился он, охотно сжав мою ладонь в своей.

— А где твои фон Фрозенштайны всякие, иль Маритхебы? Что, стесняешься эльфийской фамилии или человечкам открывать нельзя? — с притворным весельем поддразнила я.

— Так я и не эльф, — искренне удивился парень, а потом окинул себя взглядом, словно пытаясь что-то разглядеть на груди. — Совсем извёлся с этими старухами. Я же полуэльф! Мне всего двадцать лет. Был бы чистокровным, выглядел бы сейчас как дитя малое.

— Да ты и так молодо выглядишь, — попыталась я его приободрить.

— Ничего, высплюсь, отъемся — и буду нормальным мужиком, — подмигнул он. — Я же тоже деревенский. Вырос в рыбацкой деревушке в Облентии, там же и в магической академии учился.

— А эльфийскому родители научили? — удивилась я. Неужели эльфы и правда живут в рыбацких деревнях?

— Ну, мамка знала эльфийский. А папу я ни разу не видел, да и мама про него ничего не рассказывала, — пожал он плечами с житейской простотой и разлил по кружкам какой-то травяной отвар.

Я толком не завтракала, а завар оказался теплым и умиротворяющим. Почувствовав подступающую дремоту, я решила ретироваться, пока не заснула прямо тут, у Вовки.

На обратном пути я заметила странное оживление у домов соседей. Из них выносили какую-то дребедень и выставляли прямо на солнце, кто-то выводил скотину, кто-то ругался. В деревне кипела жизнь.

Вернувшись домой, я застала рыбака, который, наконец, обзавелся новым, добротным костюмом для работы. Он вертелся стараясь рассмотреть его со всех сторон в лучах яркого солнца.

— О, я тебя ждал! Посмотри, обновку купил. Как тебе? — спросил он, поворачиваясь то одним, то другим боком.

— Неплохо. А куда старую одежду дел?

— Так висит там же, сушится. Я же её еще ночью на рыбалку надевал.

— Ну и замечательно. Завтра у меня гость будет, он со стиркой поможет.

— Так я думал, ты уже все постирала… — развел руками рыбак и почесал в затылке. — А кто придет-то?

— Так местный лекарь. Он вообще-то заинтересован, чтобы мы жили в чистоте и меньше болели, — съязвила я.

— Это ты, дочка, не надейся. У него дел невпроворот, занят он почти всегда. Я уже лет пять не могу к нему попасть с больным зубом, а ты говоришь, он стирать придет, — расхохотался Бороник.