Книга Зимний Бал в Северной Академии, страница 81 – Сандра Хартли

Приложив руку к груди, я почувствовала, как колотится сердце. Легенды не врали: я отправила стихийный дух в недра Аркании, возвращая к истокам магии. Навсегда разорвала связь между драконом и его духом, превращая обезумевшего от злости дракона в безмага.

Дрожащей рукой я спрятала ведьминский артефакт в карман своего платья, осознавая, что только что создала самое опасное оружие в империи. Если кто-то поверит безумному Серпенсу, меня будут пытать, а потом казнят. Если я отдам свои наработки магам, начнется война.

Объединившись и вооружившись такими артефактами и моими заклинаниями, маги смогут уничтожить драконов и вернуть себе власть в Аркании. У нас всегда было численное преимущество, предыдущие попытки свергнуть императора провалились только из-за использования драконами стихийных духов, но если лишить их магии зверя, драконы обречены.

Я брела по снегу в сторону академии и пыталась осознать, что именно сделала, создав оружие против драконов. Оружие, которое уже давно создали артефакторы и так же давно использовали ведьмы. Но только мои заклинания могут разорвать связь.

Вир Серпенс был прав: я опасна, но он не понимал насколько, даже не догадывался насколько. И самое трагичное во всей этой ситуации, что он сам создал это оружие, запугав меня тогда в коридоре. Если бы не его угрозы, я бы никогда не стала искать способ защититься от драконов, веря в их неоспоримое превосходство и благородство. И не нашла бы, если бы не его вторая попытка, от которой меня спас Честер.

_______________

На улице стремительно темнело, и только благодаря этому я заметила мерцающие неподалеку артефакты. Кажется, дракон все же оглушил меня, поскольку я не слышала криков, только сейчас осознала, что ничего не слышала.

Заметив магов впереди, я направилась к ним.

Мужчины что-то говорили и накинули на меня плед, а я искала взглядом знакомое лицо. Заметив в толпе Никаса, я ринулась к нему, уворачиваясь от рук других магов. Не знаю, что говорил мужчина, но я прижалась к нему и больше не сдерживала слез. Было странно не слышать собственных рыданий. Но крепкие объятия мужчины и его подбородок на моей макушке единственное, что имело значение.

Никас поднял меня на руки и куда-то понес. Кажется, мужчина что-то говорил, но я не слышала и не хотела слышать. Тишина вокруг словно защитный кокон. Я могла ничего не говорить и не отвечать на вопросы, просто плакать, поливая рубашку мага слезами, и даже если я громко рыдала, мне не было стыдно, потому что я не слышала ни всхлипов, ни звуков, которые вырывались изнутри.

Когда Никас внес меня в кабинет целителя, глаза вира Мартимуса заметно округлились. Эльф приложил руку к моей голове, не позволяя усадить на стул, а потом мы снова куда-то пошли.

При академии были палаты для студентов боевого факультета, которые пострадали при отработке заклинаний, и судя по всему, именно туда меня несли. Уложив на кушетку, маг погладил меня по голове, что-то сказав. Я непонимающе хлопала глазами. Маркус Мартимус провел пальцем у моего уха и показал окровавленную руку. Подскочив, вир Водник куда-то убежал, оставляя нас с целителем.

Эльф не был дураком и, достав какую-то табличку, написал: “Вы слышите хоть что-то, дона?” — Я прочла написанное и отрицательно покачала головой. — “Сделаю все, что смогу. Но слух может не вернуться,” — написал целитель и тоже куда-то ушел.