Книга Проданная Истинная. Месть по-драконьи, страница 99 – Екатерина Белова

— Хорошо, с этой секунды наш договор завершен, — сказала так же жестко, поднимая руку с вязью договорных рун. — Только участвовать в дурацкой игре с богиней Смеха я не собираюсь.

Руны блеснули и померкли.

Милене застыла, вечно бесстрастное лицо побледнело.

— О чем ты говоришь, Анте? — спросила осторожно.

Так старый опытный лис подбирается к добыче на мягких лапах.

Конечно, я хотела ее задеть. Ударить также больно, как она меня. Вот только я ожидала совсем другой реакции. Но Милене, словно в один миг просто сбросился маску доброй тетушки, обернувшись жутковатой ведьмой. Я вдруг вспомнила, что наставница никогда не улыбалась, и в наших беседах участь болтушки доставалась мне.

Ладони у меня вспотели, капля пота сползла за воротник. Я нащупала что-то важное. Но… что?

— Про эту вашу историю, — сказала небрежно. — Как богиня осерчала на далекого предка герцога и в каждом поколении то ли убивает Истинных рода Фалаш, то ли разгоняет их, чтобы герцогу не достались. Спорю, вы снова собираетесь использовать меня, верно?

Пазл со скрипом, но складывался.

Это объясняло, какого черта Анвар надумал целовать меня под окнами Академии, унизил Лале, а меня прилюдно принял в клан Фалаш, предварительно загнав в ловушку. Вполне возможно, что он планирует сделать меня любовницей, чтобы дать своей Истинной повод для хорошей ссоры. И приятно, и полезно.

Лале предсказуемо его возненавидит, но потом простит. Она же вьется около Анвара, как одержимая.

Странно, конечно, что богиня не избавилась от Лале раньше, как избавлялась от прочих Истинных рода. Времени-то у нее навалом было.

— И от кого же ты слышала эту историю?

— От Иве, — пояснила устало: — Горничная, приставленная Анваром. Но она умерла, теперь ее не расспросишь, что там произошло.

Больше всего мне хотелось остаться одной, но, похоже, ждать мне одиночества до морковкиного заговенья. Ровно в эту секунду дверь распахнулась снова. В комнату ворвались мои гомонящие соседки, а вместе с ними в комнату вошли смех и шум.

Вейра Милене мгновенно надела маску строгой ниры и отстранилась.

— Приветствую вас, юные вейры, — сказала чопорно. — А тебя, Анте, жду вечером в зельеварных.

— Конечно.

Формально улыбнулась, но едва Милене вышла, повалилась на кровать, как кукла с обрезанными нитями. А после без всякого стеснения свернулась в клубок и попыталась закрыться одеялом.

Я устала и хотела побыть одна. Мне было нужно немножко времени, чтобы пережить очередную боль.

Голоса сначала замерли, после стали растерянным и тихими, а после я вообще перестала их слышать.

Меня усадили, как куклу, за столик, помогли поменять рубашку и перешнуровать короткий приталенный корсет, налили горячего травяного отвара.

— Пей, — тихо сказала Минхе. — В травах я не очень хороша, но вилица растет на солнце, дает покой и чистый ум.

Я даже усмехнулась. Чистый ум мне бы не повредил.

Айне молча раскладывала вещи из моей сумки по своим места, а Лиан распустила мне косу:

— Переплету, ты же всю ночь с этой косой в зельеварной торчала.

Никто из них не задал мне ни единого вопроса, ни в чем не упрекнул, даже Минхе не рискнула отпустить одну из своих своеобразных шуток.

В груди наливалось забытым теплом.

Герцог загнал меня в ловушку, но я больше не одна. Есть друзья, есть Бертель и Калахне, даже мама у меня теперь немного есть. Со мной ладят однокурсники, и многие неприятели давно стали, если не друзьями, то хорошими товарищами. Этот тщательно ненавидимый мир потихоньку начинал мне нравиться.