Книга Поместье для брошенной жены, страница 191 – Екатерина Белова

Кому она это шептала? Ральфару? Кассиусу? Кто знает, какие чувства владели такой сложной женщиной.

Я снова перевела глаза на круг, полностью попадая в плен горячего боя. Скоро скачки слились в единое слайд-шоу, где глаз мог выхватить лишь отдельные движения, но не давал возможности увидеть бой целиком. Понять, что стало причиной или следствием той или иной атаки. Я перешла на драконье зрение, усилив его до рези в глазах, а после и на магическое.

Мир покрылся знакомой сеткой, разделившей мир на тысячи неравномерных кусков. Ральфар превратился в редкий пылающий светом узор, сложенный в человека, и каждый взмах его меча порождал новый узор — такой же сияющий и верный.

Кассиус же выглядел черной человекообразной кляксой, наполненный до краев изорванными в клочья магическими нитями. Он напоминал плюшевую игрушку, вспоротую капризным владельцем, а после наспех сшитую обратно. Он атаковал с отчаянием зверя, загнанного в ловушку.

На миг мне показалось, что они с Ральфаром.… разговаривают.

Удар, а после сказанное наспех слова, скачок в сторону, снова удар, и снова несколько слов. Но невидимая стена глушила звуки. Мы видели лишь глянцевую картинку ночного боя, но его содержимое… его суть — ускользали от нас.

На несколько секунд я напряженно, полностью отключившись от мира, ушла в наблюдение за боем. И увидела.

Руки у меня дрогнули. Книга не лгала. Можно менять узор этого мира без магпинцета. Слова Кассиуса меняли узор Ральфара. Золотую сеть его тела разъедала темнота, подобно яду.

Удар — слово, удар — еще одно, удар.…

Я обмякла от ужаса в руках Фараца, забыв, что у меня есть собственные крылья и собственная сила. Принц тоже напряженно всматривался в картину боя, и, судя по тревоге в синих глазах, тоже чувствовал некоторую неправильность происходящего.

— Он замедлился? — сказал с недоумением. — Какого ифрита?

Невидимую стену, отсекавшую круг боя от остального мира, покрыло легкое свечение. Я не сразу поняла, что этот вовсе не свечение, а дождь. Капли дождя отсекало магией и те отскакивали от барьера, абсорбируясь в водные кругляши. Небо рыдало, словно от ужаса перед происходящим, и очень скоро я промокла до белья. Платье прилипло к телу, а зрение затуманилось от накрывшего мир ливня.

Золото боя померкло, наполовину проглоченное чернотой. Скоро и Фалче станет таким же искалеченным и черным, как его противник. Искореженные магические нити, поймают его тело в сеть, и сломают подобно игрушке.

Фир неосознанно сжал меня крепче, но я вырвалась из его рук. Расправила крылья, полностью отдавшись дождю. Фир что-то крикнул, но я полностью отключилась от мира, погружаясь в невидимый магический вакуум.

«Ральфар, — позвала тихо, — Ты слышишь меня?»

Дракон Ральфара ревел от невидимой боли, которую ему причиняли слова Кассиуса. Но… это были совсем не те слова, что я собиралась услышать.

— Почему ты отверг руку дружбы? — ревел дракон.

— Может, потому что ненавидел? — вкрадчиво шипел противник. — Здоровый, сильный, полный магии, с красивым личиком… Как, должно быть, приятно было снизойти до дружбы со мной. И ты дружил, пока дружба не требовала от тебя жертв.

— Ты предал меня!

— Я сделал это с радостью, Фалче. С радостью…

Воображение рисовало мне старинные заклятья, которые Кассиус наполнял силой искалеченной черной магии, но… Это были слова обычного, пусть и не очень хорошего человека.