Книга Поместье для брошенной жены, страница 18 – Екатерина Белова

Несколько секунд я искренне хотела остаться, взять Дана за руки, усадить в нашу любимую беседку около искусственного озера и поговорить. Попытаться услышать друг друга. Но сам Дан хотел вовсе не этого. Прямо сейчас он не чувствовал ни горя, ни любви, только раздражение от несбывшихся ожиданий. Его бесило мое сопротивление, и как всякий дракон, он хотел сначала сломать меня, вопреки здравому смыслу, и только потом уже быть со мной добрым.

— Сбавь тон, сын, — сказала жестко. — Мы продолжим разговор, когда ты будешь способен держать себя в руках, как подобает истинному дракону, а не ящерице.

Дан вздрогнул. В светлых глазах появилось неверие, а нездоровая краснота добралась до ушей. Раньше я не называла его просто сыном и не указывала, как себя вести. Это было прерогативой свекров, посвящавших детей в тонкости драконьего этикета.

Ну что сказать. Справились они хреново.

— Я проведу несколько дней у вейры Арнош, прежде чем решу, как быть дальше, — закончила прохладно, но уже мягче. — Если ты найдешь в себе немного уважения к матери, то знаешь, где меня искать.

Дан несколько секунд глотал воздух, словно не в силах как следует вдохнуть. Я видела, что он растерян и испуган.

Его воспитывали свекры, но со своими радостями, бедами и вопросами, Дан шел ко мне. Однажды, когда на артефакторике случилась авария, он терпел целый месяц, чтобы рассказать о первой победе в магическом поединке. Никому не сказал. Ни свекрам, ни отцу, ни даже сестре. Ждал, когда я освобожусь, чтобы поделиться радостью.

И сейчас Дан не знал, с кем поделиться бедой. Он сам отнял у себя этого человека.

Когда мы успели отдалиться? Как давно Дан стал называть меня матерью и поучать, как неразумную? Давать советы, как вести себя в обществе, что надевать, и рассказывать, где моё место?

Мне нужно уехать. Сейчас. Пока мой собственный ребенок не разбил меня, как фарфоровую пастушку в одном из наших шкафов.

Коротко кивнув растерянному сыну, я развернулась и быстрым шагом вернулась к карете. Забралась к щенятам и дала знак вознице, чтобы трогал.

К дому вейры Арнош я добралась буквально за час.

К этому моменту онемение — теперь ощутимое и материальное — добралось от сердца до рук и ног, и из кареты я выбралась как подбитая перепелка. Тяжело переваливаясь и цепляясь руками за дверцу кареты, а после и вовсе бесстыдно повисла на вейре Арнош.

Вейр выглядел ненамного старше меня, хотя ему было под сто пятьдесят лет. Но он был один из самых сильных драконов южной области Вальтарты и рано получил вторую ипостась.

— Вот твари, — зарычал он, подхватывая меня на руки. — Довели нашу девочку! Сальме! Сальме! Иди сюда!

Я разом обмякла, словно из меня вытащили все косточки, и отстраненно наблюдала, как из дома выбежала Сальме и тут же заругалась на прислугу, что они, де, держали меня на пороге, потому я и в обморок свалилась. После ругалась на мужа, которой не так меня держал, и на Берна, которого никогда не любила и валила на него все неприятности в округе.

Меня пронесли в гостевую спальню, обложили подушками и дали выпить отвар, но сознание, как заколдованное, уплывало в темноту. Самым странным в этой ситуации было то, что я никогда в жизни не падала в обморок. У меня была стойкая психика.

— Щенки, — выдавила хрипло.

Кажется это было мое первое слово и последнее слово в этом доме за сегодня.