Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 68 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

В прошлый раз я притворялся полицейским и якобы искал проживающих без регистрации гостей с Кавказа, а сегодня… сегодня, пожалуй, я стану сотрудником безопасности одного уважаемого банка.

У меня даже удостоверение есть! У настоящих сотрудников безопасности этого банка, правда, нету. Не озаботилось руководство их выдачей, решило сэкономить на этом.

Ну и ладно, люди об этом не знают. Поддельную ксиву я сделал сам, нарисовав её в фотошопе и распечатав на глянцевой бумаге. В упор не отличить. «Главный специалист» — так называется моя должность, не больше, не меньше.

Пешком по лестнице — вот она, Митина дверь. И вот оно, первое разочарование. Она железная, и на ней два очень хороших замка. Такие обычно ставят люди, у которых есть что воровать. Золото, например, или пачки денег под матрасом. Митя, ты хранишь в кровати купюры, признавайся? Нет, зарплата не позволяет? Тогда зачем ты потратился на дорогущие замки?

Их я не открою, даже если буду год ковыряться. Моих навыков пятого-шестого уровня не хватит… тут нужен восьмидесятый. Хорошо, я ещё вернусь к этому вопросу.

Я позвонил в его дверь — никто не открыл. Вот и хорошо.

Следующий звонок был к соседям.

— Добрый день, сотрудник безопасности банка Москвы, Павел Медведев. Подскажите, тут ситуация получилась… к нам пришло электронной почтой заявление, что человек, бравший кредит, внезапно умер и платить не может. Для разрешения вопроса надо поговорить с его родственниками, они проживают где-то здесь… только номер квартиры в документе оказался смазан. Не подскажете, проживал здесь некий Алексей Панферов? Лет семидесяти, капитан второго ранга в отставке?

Выглянувшая за дверь пенсионерка в светлом платочке, поначалу смотревшая на меня испуганным взглядом, принялась размышлять.

— Не… такого не было…

— А может вы чего не помните? Вон там, например, кто живет? — я указал на дверь Мити-лаборанта.

— Митя, — ответила женщина. — Но ему не семьдесят, и он живой. Тихий, но живой! Ему может двадцать пять, может, тридцать, точно не знаю.

— Не военный?

Соседка махнула рукой.

— Да какой военный! Аспирант в каком-то институте. Хотя о работе говорить не любит. Он вообще с людьми мало общается. Весь в своей науке.

— Семья у него, дети?

— Никакой семьи! Живет один, никуда не ходит, кроме как по выходным уезжает на дачу. Но на дачника он не похож. Кабы он на даже картошку сажал, руки были б другие. Я-то знаю! Поэтому нет, не на дачу ездит. Куда — не знаю, хотя это и не моё дело. В субботу утром уезжает, а в понедельник первой утренней электричкой — назад.

— То есть он сосед тихий, спокойный…

— Ага! Хотя не всегда. Однажды уехал на выходные, а в его квартире что-то будто стонало два дня…

— Стонало⁈ — сделав недоумевающее лицо, переспросил я.

— Именно! Как грешник в преисподней! Постонет — затихнет, постонет — затихнет… В дверь стучали — никто не открыл. Хотели Мите позвонить, да он телефон с собой не взял, через дверь звонковая музыка его слышалась. Но как Митя приехал, всё разом прекратилось. Он потом ходил бледненький, даже извинялся. Сказал, что телевизор забыл выключить. Врал, конечно, не придумала ещё наука стонущих два дня напролёт телевизоров.

— О как, спасибо большое!

Я попытался разговорить словоохотливую женщину, чтобы она сообщила о Мите ещё какие-нибудь подробности, но больше она ничего интересного не сообщила. Затем я прошелся по остальным соседям, однако те знали даже меньше неё. Стоны слышал только один человек, но ему это показалось неинтересным.