Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 54 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

У Снежаны это тоже получалось. До сегодняшней ночи. Наверное, это означает, что одиночество вернулось.

А чего ты вообще хотел, подумал я. У вас странные отношения, она совсем молоденькая девчонка, ей только двадцать лет. Её очаровал образ брутального сыщика, но скоро она поймёт, что эта дорога скорее всего не приведёт никуда. Или уже понимает, поэтому и разговаривала с тобой так.

Вы всегда были, по большому счёту, лишь любовниками, и не больше. Свободные отношения? С моей стороны — точно… И вопрос, сможете ли это изменить, даже если ты вернёшься в адвокаты или просто сменишь работу. Рождён ли я для спокойной жизни? Есть люди, которые не могут жить, как все… Как бы я ни был одним из них.

Ладно, надо спать.

Вика сделала мне крепчайший кофе и положила на стол шоколадные конфеты. Знает, что сахар я не употребляю, а конфеты — моя слабость. Мы сидели у неё в офисе. Она — за своим столом, я — на диване.

— Как хорошо мне сейчас, — сказал я. — Бетонная глыба с плеч свалилась.

Минуту назад я закончил подробно рассказывать всё, что происходило в гараже и вокруг него, опустив некоторые детали взаимоотношений с Юлей.

Хотя, боюсь, Вика всё прекрасно поняла, хотя и промолчала.

— Адвокаты тебя затаскают и на следствие, и в суд. Допросы, очные ставки, и прочее, и прочее. Будут отрабатывать свой хлеб по полной.

— Знаю! Я сам, если что, не так давно был адвокатом!

— Но не таким! — уточнила Вика.

— Да, сволочью и мошенником — никогда!

— Молодец! Поэтому предлагаю тебе одному всё-таки никуда не ходить. Только в присутствии защитника. Одна голова — хорошо, но две всё-таки лучше.

— И что это за защитник? Как он выглядит? Я с ним знаком? — ко мне нежданно-негаданно нагрянуло весёлое настроение.

— Немного да. Защитнику двадцать пять лет, рост сто семьдесят шесть сантиметров, волосы тёмные, вес не помню, весы он зафутболил далеко под диван, и доставать их ему лень, хотя каждый день обещает себе это сделать.

— А он что — женщина⁈ — ахнул я.

— Есть немного, — кивнула Вика.

— А грудь у неё какая?

— Ты у меня сейчас доиграешься! — пригрозила Вика.

— Я смелый! — ответил я. — Женщин почти не боюсь!

Мне бы помолчать, но остановиться я не мог.

— Посмотри, я закрыла дверь на ключ или нет, — попросила девушка.

— Зачем?

— Вдруг кто-то сейчас войдёт.

— А что страшного?

— Был задан вопрос о моей груди, и я должна на него ответить. Мне бы не хотелось раздеваться, когда в дверь может войти кто угодно.

— Всё-всё-всё, молчу, — замахал руками я. — Ты же знаешь, иногда я большой ребёнок.

— Иногда? — с сомнением улыбнулась Вика.

— Ну хорошо… часто!

— Ладно, прощён.

Затем она с изучающим взглядом опустила голову.

— Третий размер. Меня устраивает.

— Меня тоже, — пошутил я.

Потом стал серьёзным.

— Настанет у нас когда-нибудь жизнь без беготни и риска?

— Откуда мне знать, — пожала плечами Вика. — Может, да, может, нет. Но дело Левшина мы должны довести до ума. Он меня вчера об этом очень просил. Мол, о деньгах вы с Павлом не беспокойтесь, только отрубите гидре голову, а не одни щупальца.

— Где та голова, неизвестно. Ключ к ней — лаборатория, но Митя из дома не выходит. Дома он, что ли, гомункулов лепит.

— А почему нет? Может, у него все соседи — гомункулы. Представь, идёшь ты мимо по улице, а на тебя со всех окон эти рожи выглядывают.