Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 73 – Михаил Воронцов

Мне показалось, что она смотрела на меня.

Я опустил глаза, сделал вид, что пьяный. Потом снова посмотрел — она всё ещё там. Не двигается. Как будто ждёт. Как будто зовёт.

Я встал и пошел к ней. Она скользнула в темноту, дальше от костра. Дойдя до места, около которого она стояла, я заглянул за угол и снова увидел Дашу.

Вот она, около другой постройки. Стоит и смотрит на меня. Точно на меня, больше тут никого нет.

— Даша… — сказал я и направился к ней.

Она пошла по направлению к стене, ограждающей город. Я — снова за ней. Сейчас я ее снова увижу. Дальше идти некуда.

Но за углом девушки не оказалось. Только земля, притоптанная подошвами, кусок стены и чёрная тень от деревянных зубцов частокола. Тихо. Даже гул праздника будто отодвинулся.

Я остановился. Прислушался. Ни шороха.

— Даша? — тихо позвал я.

Тишина. Лишь с другой стороны стены закричала сова — громко, неожиданно. Сердце ёкнуло.

Я обошел все вокруг, но Даши не было нигде.

Утром я проснулся мгновенно, будто не спал вовсе, а лишь ждал, когда серый рассвет вытеснит остатки темноты из углов избы. Тело, несмотря на вчерашний вечер, бодрое. Готовое к работе и к схватке.

Я быстро оделся, вышел на улицу и пошёл к Иртышу.

Воздух был свежим, влажным, с тонким ароматом дыма и тины. Где-то вдали скулил пёс, а над крышами стелился лёгкий туман — лето в здешних краях бывает разным. Я шёл быстро.

Интересно, придет ли сегодня на речку Даша. И куда она, в самом деле, вчера подевалась? Превратилась в птицу и перепорхнула через стену? Да уж. В мистику я верю слабо, хотя несколько раз приходилось сталкиваться с непонятным.

Неужели она и вправду ведьма, как о ней говорят некоторые.

А зачем она звала меня за собой? Решила поиграть?

…Даши на речке не было. Хорошо это или плохо — не знаю.

Я разделся, шагнул в воду. Холод охватил грудь, сбивая дыхание, но я нырнул, разом отбрасывая и мысли, и тревоги. Вода Иртыша бодрит, да еще как!

Когда я вышел на берег, оделся и пошёл обратно в город.

Там уже просыпалась жизнь. Кто-то чистил оружие у избы, кто-то топил печь. Пахло хлебом и углём. Мимо прошёл Лиходеев, кивнул мне, но не стал останавливаться — дел, видать, по горло. В кузнице уже звенело железо.

Все, сказал я себе, настраивайся.

Сегодня много работы. Засада на руднике, пусть и очень удачная, выбила из графика. Надо достраивать стрельбище и делать самострелы. Кузни уже готовы, печи благодаря огню подсохли. Кучум наверняка скоро захочет отомстить. Колесцовое оружие — интересно, но пока что неактуально. Подходящего кремня или пирита нет, а без них эта затея бессмысленна.

Я кивнул свои мыслям и пошел к кузнецу Макару.

* * *

…Совещание проходило в просторной избе, находящейся в остроге под Сольвычегодском. Она была обшита тесаным кедром, с окнами из слюды и высоким потолком. Под кровлей темнел брус, на котором висели связки сушёных трав. По углам — массивные сундуки, обитые железом. У стены — натёртый до блеска длинный стол из лиственницы.

За ним и сидели три брата Строгановых.

Старший, Яков, держался прямо, как на казённом приёме. Суровое лицо, аккуратно подстриженная борода, одежда — простая, но дорогая: черный кафтан, серебряный пояс, перстень с резным агатом. Он казался человеком железного порядка и жесткой воли. В этих краях его слово весило больше, чем грамота воеводы. На вид ему было лет сорок.