Книга Соль и тайны морской бездны, страница 58 – Эбби-Линн Норр

– Не скажу, – сказал он наконец.

– Спасибо. – Я снова повернулась лицом к лагерю.

– Но мне это не нравится.

– Заметно.

Вскоре после того, как мы снова пустились в путь, меня посетило неприятное ощущение.

Мы с Эмуном шли впереди всей группы по широкой старой дороге в дружеском молчании. И вдруг… Я положила руку брату на предплечье.

Эмун остановился и посмотрел на меня.

– Что такое?

Прикрыв глаза, я сосредоточилась на ощущении, которое ничем не отличалось от того, что чувствуешь кожей в жаркий день. Будто инфракрасную лампу поставили на небольшую мощность и направили на одну половину моего лица. Я открыла глаза и посмотрела наверх.

Эмун проследил за моим взглядом.

– Ты меня малость пугаешь, сестренка, – сказал он, сжав губы в тонкую линию, но не без юмора.

Солнце находилось с левой стороны, и да, оно грело. Однако ощущение тепла возникло с правой стороны, и оно было несколько другим – более жгучим. Так ощущалась близость самоцветов. Скорей всего. Только они могли излучать такое странное тепло. Я начала взбираться на груду камней в направлении покосившихся белых колонн вдалеке – в направлении тепла.

Мама, Йозеф и Антони поравнялись с Эмуном, и я услышала, как Антони спросил, куда я иду.

– Не знаю точно, но вроде у нее появилась идея. Нам надо двигаться следом. – Мне было слышно, как зашаркали по камням ботинки поднимающегося Эмуна.

Вскоре вся компания уже карабкалась и пробиралась по завалу вслед за мной. По мере продвижения вперед перед нами открывался все лучший вид на Атлантиду. С этой точки казалось, что она простирается до бесконечности, а не заточена в небольшой круглой котловине среди обширной пустоши. На севере на горизонте виднелась темная линия – что-то неровное и нечеткое. То были горы, упомянутые Платоном в его описании. Веками всем охотникам за сокровищами и археологам приходилось руководствоваться сведениями об Атлантиде, изложенными в диалогах «Критий» и «Тимей». Структура Ришат точно подходила под описанный в них древний город, только произведения считались образчиками художественного вымысла. Однако город был здесь, лежал под моими ногами.

Следуя за ощущением тепла, о котором я не стала ничего никому сообщать, чтобы не встревожить маму, мы постепенно пересекали Атлантиду по прямой в направлении белых развалин.

Шедшего рядом со мной, но потом отставшего и примкнувшего к Нике и Петре Эмуна сменил Антони. До меня доносился тихий разговор этой троицы. Мама с Йозефом шли еще медленнее, поскольку Йозеф останавливался, чтобы фотографировать и делать заметки в маленьком блокноте, который всегда держал в нагрудном кармане.

– Ты будто знаешь, куда идешь, – прокомментировал Антони, взобравшись на тот же валун, на котором стояла я, и теперь смотрел на лежащую перед нами небольшую впадину.

Солнце скрылось за толстой пеленой облаков, и мое внимание привлекло едва заметное свечение, исходящее из-за груды поваленных колонн. Все они были толстые, белые и опасно наклоненные. Но даже издалека можно было разобрать потускневшие надписи на их вершинах. Облака ушли, и солнце появилось вновь. Слабого свечения уже не было видно из-за яркого света. Но я была уверена, что видела его, каким бы тусклым оно ни было.

– Знаю. – Я схватила Антони за руку, стиснула ее и указала на развалины храма. – Мы идем туда.