Книга Три комнаты под березой, страница 13 – Ирина Седова

За такими мыслями Стас не сразу уловил звук журчащей воды и едва не прошагал мимо. Притормозив, он на мгновение замер — и почти непреодолимое желание ломануться вниз, туда, где его ждали папа с мамой, овладело всем его существом. Глухое ворчание и пара блеснувших глаз, откуда ни возьмись возникших в глубине тропинки, заставили его очнуться.

«Волк! — подумал он. — Пасут, гады!»

Ужаса он не то чтобы уже не ощущал, но бояться еще сильнее, чем он в эти последние полчаса боялся, было уже некуда. Кроме того, зверь по всем признаком был живым, и действия его были понятны. К тому же в руках у Стаса была деревянная чаша, и ей вполне можно было воспользоваться как щитом или даже оружием.

Зверина между тем беззвучно подошел к нему, и в ярком лунном свете Стас заметил у него на шее ремешок с металлической пряжкой. И он приободрился — это была собака, та самая, про которую девчонка говорила, будто та понимает человеческую речь!

— Жучка! — воскликнул Стас обрадовано. — Явилась меня охранять?

Страх у него мгновенно пропал, словно кто-то его забрал. Стасу было теперь с кем общаться и кого в случае чего звать на помощь! Он шагнул к роднику, раздвинул траву и зачерпнул воды.

Обратный путь занял у него раза в два больше времени, чем спуск — подниматься было гораздо труднее, чем спускаться. Да он и вообще не понимал, почему и как продолжает двигаться — босые ноги чувствовали каждую веточку под ногами, ступать было больно и пару раз он едва не споткнулся. А добравшись до рощи и оглянувшись, он никого сзади себя не увидел — собака исчезла. Путь вниз был теперь свободен, но убегать было уже глупо — до валуна, где его ждала ведьма, целительница и жрица в одном флаконе, оставалось пройти всего пару десятков метров.

— Вернулся! — удовлетворенно хмыкнул старик. — Тогда ставь чашу на стол и приступим: до полуночи осталось всего ничего. Начинай, Лесуха!

Олеся протянула Стасу каменный нож и проговорила скорее озабоченно, чем торжественно:

— Надрежь себе палец, чтобы потекла кровь, и капни этой кровью на алтарь.

— Который палец?

— Вообще-то любой, но лучше тот, который средний на левой руке, — она сняла с валуна чащу и повторила: Ну?

Стас больше не колебался. Острым кончиком ножа он ткнул в крайнюю фалангу означенного пальца и чиркнул по коже — было больно, но не настолько, чтобы извергнуть из себя стон на потеху гнусному старикану. Вернув нож то ли жрице, то ли русалке, то ли просто девчонке, он нажал на палец, чтобы из ранки вытекло побольше крови, и некоторое время смотрел, как камень вбирает ее а себя, словно и впрямь поглощает.

— Теперь напои своей кровью траву, — произнес старик.

Стас повернулся и, вытянув руку, чтобы не запачкать одежду, произвел требуемое действие. Он поступил правильно — кровь из его пальца исправно продолжала капать. Девчонка между тем поставила чашу туда, где та стояла, положила рядышком нож, отщипнула от камня росший на нем мох, и обернула этим мхом палец Стаса. Подержав там мох несколько секунд, она над пальцем пошептала, и когда отпустила его, то кровь оттуда уже не сочилась.

Пока она все это проделывала, на поляне кое-что начало меняться. Мягкий алый свет заструился по верхушкам папоротника, покрывавшего поляну, из центра каждого растения поднялся стебель с бутоном. Затем бутоны выпрямились, раскрылись, и вся поляна покрылась огромными красными цветами, похожими на куски пламени. И один из цветов вырос как раз в том месте, куда капнула кровь Стаса.