Книга Защитник, страница 97 – Элин Пир

— Я понимаю, что он расстроен, но чтобы источать такой уровень гнева… — Перл замолчала.

— Он имеет полное право злиться. Его жена ослушалась его, и теперь он не может ее защитить, — вмешался Боулдер.

— Но называть Кристину… — Перл откашлялась. — Я даже не собираюсь произносить вслух это ужасное слово.

Хан повысил голос.

— И не надо! Но не суди моего брата. Когда ты весь на взводе, тебе не всегда хватает кислорода для рационального мышления.

— Вот почему гнев не приносит ему пользы, — парировала Перл. — Ему нужна помощь, чтобы лучше контролировать свои эмоции. Тогда мы сможем поужинать цивилизованно, без криков и драк.

Хан окинул ее тяжелым взглядом.

— Может, это тебе нужна помощь?

— Прошу прощения? — сказала она.

— Магни совершенно ясно передал свои эмоции, — отрезал Хан. — Не думаю, что кто-то еще за этим столом сомневается в том, что он был зол, возмущен и расстроен.

Перл закрыла рот и ничего не ответила. Мы с ней были единственными, кто не ел бифштекс. Поэтому мы молча принялись за салат, картошку и хлеб.

Глава 24

Оплодотворение

Боулдер

— Давай проясним, если я выиграю, ты не дашь мне дерьмовых заданий в качестве наказания, — уточнил я, после чего двинулся на арену, чтобы поспарринговаться с Ханом.

Мы с Кристиной все еще жили в Сером особняке, и я часто спарринговался с Ханом. Я спаринговался и с Магни, но с тех пор, как он назвал Кристину сукой, наша дружба претерпела изменения; в последний раз, когда я дрался с ним, его приемы были откровенно жестокими и подлыми.

Хан одарил меня лукавой улыбкой.

— Разве защита археолога оказалась настолько хреновым заданием?

— Нет, — признался я.

— Ты трахаешь настоящую женщину и испытываешь то, что в наше время редко испытаешь.

— Верно, — согласился я.

— Тогда чем ты недоволен?

— Чем? — я взял тонкие тренировочные перчатки, которые должны были защитить мои руки, и надел их. — Раскопки продвигаются быстро. Меня это беспокоит.

— Ты не хочешь, чтобы Кристина бросила тебя?

Я резко кивнул головой.

— И что ты собираешься делать? — спросил он.

— У меня есть несколько вариантов, но ни один из них тебе не понравится, — сказал я Хану, который двигался вокруг меня с грацией боксера.

— Так придумай что-нибудь получше.

— А если она забеременеет и бросит меня? Я всегда буду гадать, стал я отцом или нет.

На лице Хана проступили глубокие морщинки, и он остановился, чтобы посмотреть на меня с мрачным выражением на лице.

— Если она уйдет, я сойду с ума от неведения, понимаешь? — сказал я сквозь стиснутые зубы.

— Думаешь, она беременна? — спросил он.

— Не знаю. Но прошло уже две недели с тех пор, как мы впервые занялись с ней любовью, не пропустив ни одного дня.

— И она позволяет тебе кончать в нее?

— Да. Сначала для меня было загадкой, почему она так рискует, но теперь, по-моему, я знаю, почему.

— Почему?

Я понизил голос и наклонился чуть ближе к нему.

— На днях Кристина рассказывала о клиниках, куда ходят женщины, когда хотят стать матерью. Ты знал, что у них есть родительские комплексы, где взрослые, которые хотят воспитывать детей, живут бок о бок?

Хан не подтвердил и не опроверг этого, но я знал, что он лучше любого из нас разбирался в культуре жителей Родины; в конце концов, он и его отец иногда ездили туда на переговоры по мирному сотрудничеству.

— По словам Кристины, у ребенка есть родная мать, помимо множества других людей, которые его любят.