Книга Правитель, страница 114 – Элин Пир

Хан

— Хочешь поспарринговаться? — спросил Финн от двери в мой кабинет.

— Нет, — сказал я, не отрывая глаз от шахматной доски.

— Ты уверен?

— Да.

— О, ладно… Может хочешь пойти в бар и напиться?

Я фыркнул на его дурацкую шутку. Я не мог пойти в бар и просто наслаждаться вечером среди обычных людей. Я всегда был бы их правителем, и во многих отношениях это была позиция изоляции.

— Ты в порядке? — спросил Финн и придвинулся ближе.

— Угу, — буркнул я, не поднимая глаз, не позволяя никому увидеть, в каком состоянии я был на самом деле. Мои внутренние стенки были красными от следов когтей, каждая старая рана была разорвана, чтобы держать меня сосредоточенным и холодным. Я страдал за фасадом безразличия, но либо так, либо я бы сломался и позволил своим людям увидеть, в каком я был гребаном беспорядке.

— Прошла неделя, — пробормотал Финн, но по-прежнему не получил от меня никакой реакции. — Ты почти ни с кем не разговаривал.

Я передвинул слона.

— Сделай мне одолжение, — сказал я. — Совет посылает сообщение; привези его с границы.

— Сейчас?

— Да, они сказали в восемь вечера.

— Хорошо, я могу это сделать.

— Хорошо.

Финн ушел, и я заерзал на своем месте. Возможно, мои руки двигали шахматные фигуры, но мой разум думал о послании Совета. Было ли это сообщение о Перл или о школьном проекте? Каждый день с тех пор, как она ушла, я ждал. Я боялся получить видео от Перл, в котором она говорила мне, что больше не любит меня и что все это было ошибкой. Если бы все остальные в Совете были так же сильны в искусстве убеждения, как она, они промыли бы ей мозги, чтобы она увидела, что я ей не подхожу.

И, возможно, они были бы правы.

Может быть, я не подходил ей. Перл была светом, а я — тьмой. Она была мужественной и сильной, в то время как я был всего лишь самозванцем и мошенником, который опозорил моего отца с самого рождения. Снова цепляясь за свои внутренние стены, я рвал старые воспоминания, чтобы удержать себя в фокусе.

— Ты, бл*ть, слишком эмоционален, — прогремел в моей голове голос моего отца.

Мое лицо посуровело при воспоминании о том, как мне было всего шесть лет и я получил в подарок свой первый охотничий нож. Это был самый счастливый день в моей жизни, и, чувствуя себя большим мальчиком, я пошел с отцом, когда он хотел, чтобы я получил свой первый урок охоты.

— Я собираюсь научить тебя быть великим правителем, — сказал мне мой отец и свистнул нашей стае собак. Четыре лабрадора, размахивающих хвостами, прибежали, чтобы почесать ухо.

— Какой из них твой любимый? — спросил он, и я невинно указал на Тоби, который подошел лизнуть мне руку. Мы с Тоби выросли вместе, и я считал его своим лучшим другом. Его мех был красивого черного цвета, и он всегда чувствовал, когда мне было грустно и я нуждался в нем. Конечно, Тоби не мог говорить, но его теплые карие глаза выражали беспокойство, любовь и радость точно так же.

— Пошли. — Мой отец пошел вперед, и я последовал за ним со своим новым ножом в руке, а Тоби следил за каждым моим шагом.

Следующее, что я помню, мы были снаружи, во дворе, Тоби прижимался к моей ноге, боясь моего отца, который кричал на него:

— Иди сюда, грязный пес!

Низко опустив голову и хвост, Тоби подкрался к моему отцу, оглядываясь на меня со страхом в глазах. Я хотел помочь своему другу, но я был маленьким, и мой отец никогда не слушал меня. С колотящимся сердцем и дрожащими от страха руками я наблюдал, как мой отец схватил Тоби за шею и повернул его голову вверх.