Книга Правитель, страница 101 – Элин Пир

— Совет поставил Хану ультиматум?

— Да. Серьезные санкции, если тебя не вернут, но он не хочет тебя отпускать.

Я кивнула, мой разум анализировал ситуацию.

— Мы знали, что это было возможно и в худшем случае. Мне нужно будет убедить Совет, что я здесь по собственному свободному выбору, иначе пострадают миллионы.

— Но как ты собираешься это сделать?

— Я вынуждена вернуться и выступить перед Советом. Ты ведь умеешь управлять дроном Боулдера, верно?

Кристина кивнула.

— Хорошо, дай мне пять минут и встретимся внизу.

— Хорошо. — Мы с Кристиной обе знали, что коллектив важнее отдельного человека. Я не могла позволить людям страдать из-за меня, и санкции сильно ударили бы по Северным землям. Это только дало бы таким людям, как Эдвард, топливо для использования против Хана, и это означало бы, что у школьного проекта не было шансов на успех.

Я встала с кровати, чтобы одеться, и когда Кристина ушла, я снова связалась со своей матерью. Мой голос был холодным и отрывистым, когда я заговорила с ней.

— Требования Совета были услышаны, — сказала я. — Но у меня есть свои собственные требования. Мне нужна гарантия, что я смогу вернуться в Северные земли, когда поговорю с Советом.

— Я не могу обещать тебе этого, — сказала она с жалостью во взгляде, и я знала, что она действительно думала, что мне промыли мозги и что ей нужно защитить меня от самой себя.

— Хан готов столкнуться с санкциями, но я вернусь и выскажу свое мнение, если ты гарантируешь, что школьный проект получит твою полную поддержку.

Изобель едва заметно кивнула.

— До тех пор, пока Кайя и дети в безопасности, и ты понимаешь, что тебе не разрешат вернуться для проверок.

Я сжала губы в тонкую линию.

— Мы будем полагаться на Кайю и Кристину, чтобы они сообщали нам последние новости, — мягко сказала Изобель.

— О, я вернусь сюда, — решительно сказала я. — И если бы ты действительно была такой развитой и непредубежденной, как ты утверждаешь, ты бы приняла идею, что здесь должно быть что-то особенное, чтобы я чувствовала себя таким образом.

— Милая, — она протянула ко мне руку, но я сделала шаг назад.

— Ты проповедовала о терпимости и просвещении всю мою жизнь, и теперь я вижу, что все это были просто слова.

— Это неправда. — Ее руки опустились рядом с ней.

— Тогда где же теперь твоя терпимость? Почему тебе не интересно познакомиться с мужчиной, который делает меня счастливой?

— Он правитель Северных земель, — сказала она, как будто этого было достаточно для объяснения.

— Если ты думаешь, что ты хоть немного лучше его, тогда я хочу, чтобы ты подумала о том, что ты делаешь прямо сейчас. Ты используешь свою силу, чтобы контролировать и разрушать жизни других людей. То самое, в чем ты обвиняешь его.

— У тебя есть право так думать, — сказала она тем о-о-очень взрослым тоном, который внезапно заставил меня возненавидеть ее.

— И хуже всего то, — сказала я, — что ты думаешь, что это вернет меня к тебе, когда правда в том, что ты просто оттолкнула меня.

— Я не отталкиваю тебя, я делаю то, что сделала бы любая мать, чтобы защитить своего ребенка.

— Я не ребенок. — На этот раз я разозлилась. — Я взрослая женщина со свободной волей. И ты навязываешь мне свои страхи и необдуманные суждения.

— Очевидно, ты изменилась, — сказала моя мать.

— Это называется личностный рост, и ты должна попробовать это.