Книга Воин, страница 116 – Элин Пир

За исключением того, что она была жива!

Она пела мне, читала, утирала поцелуями мои слезы и обнимала меня. Она играла со мной, была моим лучшим другом и часто спала в моей постели.

Мой отец приказал удалить все ее фотографии, чтобы избавить мою мать от боли видеть постоянные напоминания. Старая комната Дины была переоборудована в ванную и гардеробную для одной из гостевых комнат. Серый особняк был очищен от свидетельств того, что Дина прожила здесь пятнадцать лет. Те несколько раз, когда я осмеливался упомянуть имя Дины за ужином, мой отец категорически игнорировал меня и менял тему.

После этого я начал сомневаться, была ли Дина реальной или воображаемой подругой моего детства.

Именно тогда я предпринял последнюю попытку найти какие-нибудь доказательства существования моей сестры и обнаружил фотографию в комнате моих родителей под кроватью моей матери.

Дина была моложе, чем я ее помнил. Хорошенькая девочка лет десяти-одиннадцати с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и милыми ямочками на щеках, которые я так сильно любил.

Я взял фотографию и несколько месяцев спал с ней под подушкой, размышляя обо всех своих вопросах, оставшихся без ответов, и о своей вине за то, что не защитил Дину, как обещал ей.

В двенадцать с половиной лет я был огромным для своего возраста и сильным не по годам. Мои девять лет интенсивных тренировок по борьбе давали о себе знать, и мой отец похвалил меня, сказав, что мир никогда не видел более исключительного таланта, чем у меня. С моей силой и скоростью я был бы лучшим бойцом, которого когда-либо видел мир.

Его слова придали мне сил задать ему вопрос, который горел у меня в груди.

— Папа, что случилось с Диной?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он и повернулся ко мне спиной.

Его неуважительное отношение к жизни Дины заставило меня взорваться. Я уничтожил все, что было в пределах моей досягаемости, и слуги в испуге разбежались, когда бокалы и столовые приборы полетели в воздух. Моему отцу пришлось физически удерживать меня с помощью двоих сотрудников его службы безопасности, и после этого меня отправили жить в школу. Больше не было никаких разговоров. Никаких извинений или объяснений. Я был двенадцатилетним подростком с кучей горя и вопросов без ответов, который ненавидел весь мир.

После смерти нашего отца я искал фотографии Дины с прошлых мероприятий в средствах массовой информации. Я нашел только ее свадебные фотографии, и хранить их было слишком больно.

Несколько лет назад я попытался поговорить об этом со своей матерью, но это прозвучало как обвинение в ее адрес, и Эрика расплакалась. По сей день меня все еще преследует мысль о том, что я не знал, что Дина делала на том чердаке. Была ли она убита или умерла, пытаясь спастись от жестокости своего мужа? По-моему, она пыталась спуститься с крыши. Мысль о том, что она покончила с собой, была слишком нелепой, поскольку та Дина, которую я знал, любила жизнь. Спросить у ее мужа не было никакой возможности, так как он умер через несколько недель после визита моего отца для расследования. Ходили слухи, что это устроил мой отец, но все это были домыслы.

Финн был одним из немногих, кому я рассказал о Дине. Мы почти никогда не говорили о ней, и то, что он упомянул ее в разговоре, как он сделал сегодня вечером, было редкостью.